Загадки Древней Руси - [10]

Тут требуется некоторое разъяснение. Дело в том, что большинство археологов в силу общечеловеческой привычки относиться к Миру как к строго детерминированной «конструкции» требуют от радиоуглеродного датирования именно таких, строго детерминированных дат. А поскольку методы математической статистики все-таки постепенно проникают в археологические исследования, то археологи принимают как неизбежное зло некий разброс в определении каждой конкретной даты, выражаемый в самой дате плюс-минус какой-то допуск. Но на этом археологическое понимание того, что можно получить от радиокарбона, как правило, и ограничивается. Между тем на самом деле все гораздо сложнее. И если почитать серьезные работы тех, кто занимается этим методом профессионально, то картина вырисовывается следующая.

Во-первых, как сказано выше, количество радиоактивного углерода в атмосфере Земли не есть величина постоянная. Она испытывает значительные колебания разной частоты и амплитуды, поскольку зависит от массы природных факторов различной интенсивности и длительности воздействия. В частности, существуют факторы, действующие как почти постоянно нарастающие или убывающие на протяжении целых геологических эпох — всего голоцена, например. Во-вторых, на содержание радиоуглерода действуют факторы климатические, так как от них зависит скорость перемешивания разных слоев атмосферы и скорость обмена углекислого газа, содержащего радиоуглерод, между атмосферой и океаном. В-третьих, большое значение для точности датировок имеет чистота используемых образцов органики и строгость соблюдения самой приборной методики исследования.

Но самое главное, что от погрешностей в датировке, вызванных действием вышеупомянутых природных факторов, сегодня научились избавляться с помощью дендрохронологической шкалы, — то есть второго из упомянутых нами методов — протянутой во времени более чем на десять тысяч лет назад и которой калибруются даты, полученные радиокарбонным методом. Таким образом, именно осмысление того обстоятельства, что метод радиокарбонного датирования в самой своей основе «работает» не как строго детерминированный, а как статистико-математический, базирующийся на обработке широкой выборки исходного эмпирического материала, делает его строго научным по критериям тех, кто работает с большими массивами материала, требующего статистической обработки.

К таким материалам относятся и дендрохронологические шкалы. Смысл их заключается в следующем. Любое дерево, живущее в климате с ярко выраженными сезонными колебаниями температуры и влажности, имеет в структуре древесины хорошо заметные годичные кольца. Их толщина будет колебаться от года к году, поскольку климат любого региона планеты не есть что-то, совершенно неизменное. Измеряя толщину колец, можно построить на шкале времени график этих толщин. Графики, построенные для разных деревьев, из которых одно уже «умерло», а другое еще только набирает силы, можно сравнивать между собой, «сцепляя» их друг с другом участками с одинаковой формой графиков толщин годичных колец. Понятно, что если на археологических памятниках встречается достаточно много толстомерного леса, — а такое бывает на некоторых памятниках разных эпох — то можно попытаться «сцепить» в единую шкалу весь этот лес, сначала — внутри одного памятника, затем — между несколькими, а в идеале — во всех памятниках, вплоть до самых поздних, а от них протянуть эту шкалу в современность.

И после многолетних попыток это сделать действительно удалось! Теперь эта единая шкала протягивается в прошлое более чем на десять тысяч лет. Понятно, что она дает нам даты памятников намного точнее, чем те, что можно получить радиокарбонным методом. Очень важно и то, что с ее помощью можно проверять — калибровать — радиокарбонные даты, конечно, для тех памятников, на которых имеются и те, и другие. Но любая археологическая культура — это десятки, а то и сотни памятников, существовавших одновременно, или, по крайней мере, в течение какого-то конечного отрезка времени. Поэтому, продатировав точно хотя бы некоторые из них, мы получаем представление о времени жизни всей культуры с определенной, а теперь и достаточно высокой точностью. Так что сегодня в целом та глобальная шкала относительной хронологии археологических культур, о которой мы так много говорили выше, получила хорошую опору и на абсолютные даты, и достоверность, обоснованность этой опоры растет по мере совершенствования методов абсолютного датирования. С другой стороны, отношение к радиокарбонному датированию, как к статистико-математическому, а не строго детерминированному, избавляет нас от иллюзий относительно возможности установления абсолютных точных дат отдельных памятников, используя взятые с них единичные пробы органики. Такое не получается: нужна серия образцов, и чем она больше — тем более точной будет установленная по их совокупности средняя дата.

Наконец, последнее. Стремительное совершенствование естественнонаучных методов датировки археологических объектов, происходящее в последние годы, дает нам надежду на то, что привязка хотя бы некоторых археологических памятников, продатированных дендрохронологически, к событиям, известным из письменных источников, позволит нам, в конце концов, проверить достоверность самих этих письменных источников, уточнив приводимые в них даты. Но это — дело будущих исследований.