«Загадка женственности»['The Feminine Mystique'] - [38]

Психология, давно озабоченная своим собственным комплексом неполноценности, давно погруженная в свои маленькие лабораторные эксперименты, живущая иллюзией того, что всю сложность человеческой натуры можно свести к поведению крыс в лабиринте, — эта психология была преобразована и дала возможность совершить крестовый поход по бесплодным полям американской мысли. Фрейд был духовным пастырем, чьи теории стали библией. И насколько же захватывающими и по-настоящему важными они казались. Их таинственная сложность придавала всему еще большее очарование в глазах уставших американцев. А если что-то и казалось в них мистификацией, то кто же признается, что не может ее разгадать? Америка превратилась в центр психоанализа, потому что последователи Фрейда, Юнга и Адлера летели сюда из Вены и Берлина и новые школы расцветали на неврозах и долларах американцев.

Но не терапевтический эффект практического использования психоанализа явился причиной создания мифа о женском предназначении. Он появился на свет благодаря писателям, издателям газет и журналов, исследователям рекламных агентств, за которыми стояли популяризаторы и интерпретаторы, распространявшие учение Фрейда в колледжах и университетах. Фрейдистские и псевдофрейдистские теории покрыли все, как вулканический пепел. Социология, антропология, педагогика и даже изучение истории и литературы были пронизаны и преобразованы теориями Фрейда. Наиболее ревностные пропагандисты загадки женственности, наскоро проглотив и не переварив идеи Фрейда, начали создавать новые кафедры типа «педагогики брака и семейной жизни». На практических курсах по вопросам семейной жизни девушек в колледжах Америки обучали тому, как надо «играть роль» женщины: старая роль стала новой наукой. Возникающие за стенами колледжей движения — Ассоциация родителей и учителей группы по изучению поведения ребенка, группы по изучению поведения матери в предродовой период, педагогика умственного здоровья- распространили новую психологию суперзго по всей стране, заняв место бриджа и канасты, которые были излюбленным развлечением молодых жен, имеющих образование. Эта фрейдистская идея воздействовала на впечатлительных американских женщин, количество которых все возрастало, и, как говорил об этом Фрейд, она накрепко приковывала их к прошлому:

«Человечество никогда не живет только настоящим; идеология суперэго привязывает нас к прошлому, к традициям определенной нации и всего человечества, которые медленно поддаются воздействию настоящего, его новых преобразований; но в том случае, когда влияние осуществляется через суперэго, оно играет важную роль в жизни человека, абсолютно независимую от экономических условий».

Загадка женственности, преобразованная теорией Фрейда в научную религию, представлялась женщинам единственно возможной формой существования, которая ограждала ее от окружающей жизни, сужая ее кругозор и лишая будущего. Девушкам, которые играли в бейсбол, работали приходящими нянями, изучали геометрию, то есть были довольно независимыми и могли самостоятельно справляться с проблемами раскалывающегося и одновременно объединяющегося мира, этим девушкам наиболее просвещенные умы нашего времени внушали, что они должны вернуться к прошлому и прожить свою жизнь, как Нора, прикованными к кукольному дому викторианскими предрассудками. А их собственное уважение и благоговение перед науками — антропологией, социологией, психологией, которые в наше время тоже поддерживают этот авторитет, — не позволяли им сомневаться в существовании загадки женственности.

6. Функциональное замерзание, феминный протест и Маргарет Мид

Пер. Н. Цыркун

Вместо того чтобы способствовать разрушению вековых предрассудков, ограничивавших сферу женской жизнедеятельности, американская общественная наука придала им академический блеск. Какими-то неисповедимыми путями бытия в психологии, антропологии и социологии, приданные стать инструментами освобождения женщин, пропадают невостребованными, оставляя эту проблему за пределом своей применимости.

В течение последних десятилетий разогретые фрейдисткими идеями психоаналитики, антропологи, социологи и другие специалисты, изучающие человеческое поведение, регулярно встречались на семинарах и конференциях, которые организовывались в многочисленных университетских центрах. Казалось бы, такой квадратно-гнездовой способ изучения должен дать великолепные плоды, но вопреки ожиданиям он породил весьма странные гибриды. Как только психоаналитики взялись за пересмотр фрейдовских понятий, например «орального» или «анального» типа личности в свете выявленных новейшей наукой сведений о культурных процессах, происходивших в Вене в эпоху Фрейда, антропологи устремились к Южным морям, чтобы выявить среди аборигенов «оральные» и «анальные» типы. Вооруженные психоэтническим инструментарием для полевых исследований, антропологи практически всегда находили то, что искали. Не пытаясь уточнить или скорректировать натяжки и перегибы фрейдовской теории, Маргарет Мид и другие пионеры культурной антропологии усугубили ее грехи, вогнав собственные наблюдения в ее прокрустово ложе. Однако но само по себе не произвело бы такого сакраментального практического эффекта, если бы американский ученый мир не постигло всеобщее помешательство, известное под названием функционализма.