Загадка спящих арбитров - [10]

Это была новость века: Тони передал мне мяч в атакующей игре. Думаю, что за всю лигу со мной такого не случилось ни разу. Я взял мяч под контроль, нацелился на ворота противника, но прежде чем я успел опомниться, Колбасевич набросился на меня, сбил с ног и отобрал мяч.

– Фол! – закричал я что есть силы.

Но судья меня будто не услышал. Он сказал:

– Продолжаем игру.

И даже не удосужился свистнуть.

Алена сказала:

– Давай, Пакет.

Тогда я встал и побежал.

Вместе с остальными.

На этот раз мы были похожи на настоящую команду.

Мы как бешеные реагировали на каждый удар, действовали слаженно, дрались за мяч...

Алисия подпрыгивала на скамейке и казалась очень счастливой.

Мэрилин всё время кричала:

– Скорей, скорей, скорей! Грустный, не промахнись! Давай, Томео, давай, чувак!

Капитан команды, чего уж там.

Так прошёл весь первый тайм. Они атаковали. Мы достойно защищались. И сделали несколько хорошо организованных контратак. Так продолжалось до 28-й минуты.

В момент, когда до тайм-аута оставалось 60 секунд, положение дел круто изменилось.

Двадцать восьмая минута.

11

В футболе «семь на семь» каждый тайм длится тридцать минут. Не двадцать девять, не двадцать восемь. А в точности тридцать. Это очень досадно, потому что если бы каждый тайм длился двадцать восемь минут, тогда бы не произошло того, что произошло.

Мяч был у Тони.

Он поднял взгляд и сделал диагональный пас Мэрилин, которая, как пуля, побежала по правому флангу.

Мы все решили, что она не успеет.

Было практически невозможно успеть, но Мэрилин бежала и бежала, ускоряясь всё сильнее...

... пока наконец не ударила по мячу ровно перед тем, как он пересёк боковую линию.

Это был идеальный пас и идеальное ведение мяча. Мэрилин пробежала вдоль боковой линии и ударила по мячу.

Это была одна из тех отличных подач, когда мяч идёт ровно и прямо, словно сам просится, чтобы ты его отбил, а люди при этом говорят: «Бинго!»

Я видел приближающийся мяч и готовился его отбить.

Мяч уже был практически у меня, но тут выскочил Колбасевич, толкнул меня локтем, и я не успел сделать нужное движение вовремя.

Речь шла о безусловном пенальти, но свистка арбитра не последовало.

Это был наш лучший шанс в первом тайме. И мы его упустили.

Но самое плохое было впереди.

Аксия предприняла, быструю контратаку. А поскольку Тони, Алёна, Мэрилин и я находились в этот момент далеко, у нас просто не было времени вернуться.

Через три паса их нападающий, Домингес, уже находился на нашей половине поля. Томео преградил ему путь, пытаясь обеспечить защиту, но как я уже говорил, делает он это настолько плохо, что, думаю, один его вид вызывает у нападающих смех.

А Домингес даже финтов никаких не стал предпринимать.

Не меняя позиции, он ударил по мячу, тот прошёл сквозь Камуньяса и оказался в наших воротах.

По правде говоря, это был великолепный гол.

12

Мы с Алёной всегда стараемся держаться подальше от центра. Это нормально для нападающих. Но когда перед началом второго тайма я нашёл глазами Алёну, то увидел, что она находится в центральном круге. А рядом с ней – Тони придерживает мяч ногой и жонглирует им в своей привычной выпендрёжной манере.

Беспокоило ли меня то, что Тони с Алёной болтают так, как будто они близкие друзья или заговорщики? Да, беспокоило. И даже очень. Но поверьте, сейчас это было меньшим из всех зол.

Мы проигрывали один – ноль.

В перерыве Фелипе вынул доску и стал наглядно объяснять, что после каждой атаки мы должны отступать. Он тысячу раз это повторил, наверное.

Это был вопрос дисциплины.

– Мы весь год топчемся на одной и той же теме, – сказал Фелипе. – Вы до сих пор не понимаете, что после атаки ваша первая задача – отступить, чтобы суметь защититься?

Все молчали.

Он на самом деле миллион раз это объяснял.

– У меня ощущение, что я говорю для глухих, – сказал Фелипе.

– У меня такое же чувство, – сказала Алисия и посмотрела на него, а не на нас.

Казалось, что Алисия имела в виду не игру, а что-то другое.

Фелипе собирался ей ответить, но в последнюю секунду прикусил язык и вышел.

– Ты сама не знаешь, чего ты добиваешься, – сказал Фелипе, покидая раздевалку.

Алисия сказала, чтобы мы успокоились, что неудачи бывают у всех и что самое главное – это не выиграть или проиграть, а гордиться своей командой, самими собой.

Но, по правде говоря, я собой что-то не очень гордился. Каждый раз, когда я приближался к зоне Аксин, Колбасевич толкал, отшвыривал меня и отбирал. Я уже вообще не знал, что делать.

Вдобавок Тони с Алёной шептались в центре поля. Для чего они объединились? Чья это была идея?

Я посмотрел на них, но Тони даже с расстояния почувствовал мой взгляд и спросил:

– В чём дело? У тебя какие-то проблемы?

Ну да, у меня было много проблем. Мы проигрывали. Команда находилась на грани исчезновения. Алёна и он ни с того ни с сего вдруг оказались близкими друзьями. Они тусили в центральном круге. А мне там делать было нечего, потому что я всегда держался подальше от центра и занял сейчас свою обычную позицию. Но вместо того, чтобы произносить всё это, я просто пожал плечами и сказал:

– Нет.

Судья вышел из раздевалки, попил воды из бутылки, начинался второй тайм, и эти двое, наконец, перестали шептаться.