Загадка «снежного человека» - [14]

А вот запись, произведенная в XVII в. в горных районах южного Китая одним из видных ученых-эрудитов того времени, немецким естествоиспытателем Атанасиусом Кирхером (1601–1680). Кирхеру принадлежит ряд работ по физике, математике, он был одним из инициаторов первой магнитной съемки в мировом масштабе около 1637 г. В Риме до сих пор хранится коллекция предметов естественной истории, физических и математических инструментов Кирхера. Но, будучи натуралистом, он занимался также историей и археологией Италии, историей Египта, преподавал восточные языки. В 1667 г. в Амстердаме вышла его книга о путешествии в Южный Китай содержащая всестороннее описание этой страны. В главе VII, посвященной фауне Китая, представляющей ценность еще и сейчас (например, там содержится описание исчезнувших к нынешнему времени в тех местах слонов и т. п.), есть такой параграф: «Лесные люди». «Обнаружено, — пишет тут Кирхер, — что в горах провинции Фуцзянь встречается волосатое животное, подобное „персидскому человеку“ (homo persus); равным образом сообщают, что в провинциях Юньнань и Хунань встречается антропоморфное существо, именуемое „фет“, с более длинными, чем у человека, руками темным и волосатым телом, бегающее очень быстро, антропофаг, при встрече с человеком существо это подает голос, подобный человеческому смеху, а затем набрасывается на встречного. Патер Генрих Рот — продолжает Кирхер — рассказывал мне, что в то время, когда он был в Агре, царю Моголов было доставлено подобное чудище, которое называли „лесным человеком“ (homo silvestris)». Из дальнейшего текста можно предположить, что миссионер Генрих Рот наблюдал упомянутое существо в 1660 г. в г. Агре во время необычайной процессии различных искусно дрессированных животных, подаренных Великому Моголу Аурангзебу одним из индийских князей.

Атанасиус Кирхер делает любопытное естественно-научное заключение по поводу собранных им сведений: «Я, сведущий в различных историях, думаю, что существа эти должны быть причислены к некоему виду диких огромных обезьян, ибо у них и тело волосатое, и улыбка показывает, как у обезьяны, сморщенный узкий лоб, приплюснутый нос и оскаленные зубы, когда же существа эти раздражены или ранены, то издают своим голосом шипящие звуки» (ИМ, IV, № 126).

Несомненно, все приведенные выше старинные свидетельства, касающиеся существования в горной Азии дикого человекоподобного животного, очень фрагментарны. Эта глава истории вопроса о «снежном человеке» еще должна быть когда-либо систематически и связно написана. Пока же перечисленные штрихи могут лишь засвидетельствовать древность знаний человечества об этом существе, однако знаний разрозненных, нередко вплетенных в эпос, фольклор, жития святых, т. е. знаний еще в полном смысле слова до-научных.

Мы даже не пытаемся здесь охватить эпос и древнюю литературу всех областей Азии, где подобные разрозненные сведения могут быть и несомненно будут собраны. В частности, мы пока оставили совершенно в стороне упоминания такого же существа в древней арабской и персидской литературе. Но обследование комплекса арабско-персидских древних письменных памятников — дело будущего. Пока отметим лишь, что существа эти выступают тут преимущественно под именем «дивов» или «дэвов», что весьма затрудняет размежеваное элементов мифологических (ибо «дивы» — это несомненные мифологические существа, духи) от обильных реалистических элементов, которые могут быть признаны отражением действительности — интересующего нас «дикого человека». Рассказы такого рода восходят к пехлевийскому эпосу. Их позднюю литературную обработку мы находим в «Шах-Намэ» Фирдоуси. Исследователь может обнаружить биологическую реальность в различных эпизодах, связанных с «дивами» также и в других классических произведениях восточной литературы: в «Искандер-Намэ» Низами, в «Давиде Сасунском».

А сейчас остается в заключение главы вернуться в Европу и сказать об одной старой книге, которая в данном вопросе является своего рода рубежом между донаучным и научным периодами. Это — вышедшая первым изданием в 1735 г. «Система природы» великого шведского ученого Карла Линнея.

Линней — медик и естествоиспытатель. С 1739 г. он был президентом шведской Академии наук. Созданная Линнеем система классификации растительного и животного мира завершила огромный предшествующий труд ботаников и зоологов. Выдающимся достоинством этой классификации являлось то обстоятельство, что в ней человек был включен в систему животного царства и отнесен к классу млекопитающих, к отряду приматов. При этом по своему мировоззрению Линней был еще противником идеи исторического развития органического мира. Он считал, что число видов остается в общем постоянным со времени «сотворения мира» и что задачей систематики является раскрытие извечно установленного порядка в природе.

Правда, огромный биологический опыт Линнея к концу жизни несколько поколебал это представление о неизменяемости природы и он в осторожной форме уже стал высказывать предположение, что, может быть, все виды каждого рода разветвились из первоначального единого вида, а некоторые новые виды образовались путем скрещения прежних. Это отступление от метафизического представления о неизменности видов, унаследованного от средневекового понимания природы, было знаменательным шагом, но все же для «Системы природы» Линнея, выдержавшей при его жизни 12 изданий, каждый раз перерабатывавшихся, осталось характерным другое: виды животных и растений в его глазах стоят не друг после друга, а рядом друг с другом. Обоснованием классификационных групп служит сходство. Вот почему для Линнея было очень важно расположить человека среди возможно более сходных с ним видов. Иными словами, материалистическая тенденция здесь проявилась не в идее происхождения человека от обезьяны через промежуточные эволюционные формы, а в выделении таких разновидностей и видов, которые как бы перекидывают классификационный мостик между человеком и обезьяной.