Загадка смерти Сталина. Исследование - [70]

В своем могучем рабовладельческом государстве Сталин был сам первым рабом, но из всех человеческих страстей в нем бурлили лишь две — разрушительная страсть вандала и созидательная страсть рабовладельца. От мозга костей дитя азиатской культуры, он рабами тоже правил не как римский патриций, а как египетский фараон. Если бы он не жил в век индустрии, он покрыл бы всю Россию сетью «великих сталинских строек» — пирамид — побольше, пошире, повыше («догнать и перегнать»).

Он, как и все восточные деспоты, разрешил своим рабам воспевать себя и даже пошел дальше. Он решил занять место официально изгнанного христианского Бога, чтобы вся страна молилась отныне ему одному. В церковь ходят только верующие, но в церковь Сталина ходили все, и никто не верил ни в какой коммунизм, в первую очередь — сам глава этой церкви. Именно поэтому «молитвы» паствы были гиперболические по формулам, напыщенные по тону, приторные по вкусу и насквозь фальшивые по существу.

Вспомним, что писали поэты о Сталине и о сталинской Конституции в разгар «великой чистки» в 1937 году.

Особенной выспренностью в то время отличалось «народное поэтическое творчество» о Сталине, которое преподносилось от имени кавказских и туркестанских поэтов и певцов. Тюркское слово «акын» и кавказское слово «ашуг» (народный певец) впервые вошли в словарь русского языка в те годы именно из-за стихов о Сталине. Ставшие тогда знаменитыми на весь Советский Союз казахский девяностолетний акын Джамбул или восьмидесятипятилетний дагестанский ашуг Сулейман Стальский были совершенно неграмотными людьми, а им приписывали не только стихи, но и целые поэмы о Сталине — в полном соответствии с «Кратким курсом истории партии». Ларчик открывался просто: их заставляли пересказывать оды древних восточных певцов об их добрых царях, шахах, халифах и султанах, русские переводчики их переводили на русский язык с небольшой модернизацией, «созвучной эпохе»: в стихах и песнях акынов и ашугов вместо всех этих добрых, великих, солнечных шахов и халифов появлялся только один Сталин.

1937 год — год апогея беспримерного в истории всеобщего террора, когда практически в СССР не было семьи, не задетой чисткой. В разгаре этой инквизиции Сталин инсценирует «свободные выборы» по только что принятой «самой демократической в мире сталинской Конституции», а акыны и ашуги ее воспевают («Новый мир», 1937, № 12):

:

Закон, по которому радость приходит,

Закон, по которому степь плодородит,

Закон, по которому сердце поет,

Закон, по которому юность цветет,

Закон, по которому служит природа

Во славу и честь трудового народа,

Закон, по которому вольным джигитам

К подвигам смелым дорога открыта,

Закон, по которому все мы равны

В созвездии братских республик страны.

Сулейман :

Ты нам могучий пламень дал,

Закон мудрейший написал,

И он, как драгоценный лал,

В страны златом уборе.

С ним колосится рожь в полях,

С ним зреют яблоки в садах,

И люди, честные в делах,

С ним побеждают в споре.

Закон — величье наших дней,

С ним вёсны ярче, песнь стройней,

С ним слава родины моей

За мир стоит в дозоре.

На всей земле всей бедноты

Тысячелетние мечты

На деле воплощаешь ты

В побед безбрежном хоре.

Абибулла (народный поэт крымских татар):

Законы сталинские дышат

Перед народом, как цветы,

Когда прочтешь их иль услышишь,

Как медом, насладишься ты.

(Депортированным по этим «медовым сталинским законам» крымским татарам до сих пор не разрешается вернуться на их исконную родину.)

Ревнивый кобзарь Украины Микола из села Мала-Свирка решил переплюнуть «ёлдашей» и, кажется, даже переплюнул:

Царя и министров мы скинули, смыли,

И пекло поповское в прах разгромили.

Законы тиранов погибли с царями,

Мы рай тот прекрасный построили сами.

Тот рай не на небе, а тут, на земле,

В Советском Союзе да в братской семье.

После XX съезда поэт Александр напишет о Сталине другое:

О том не пели наши оды,

Что в час лихой, закон презрев,

Он мог на целые народы

Обрушить свой верховный гнев.

После победоносного окончания войны началась новая волна культа. Ее узаконил лично Сталин в трех государственных актах: в Гимне СССР поэта Михалкова, где Сталин выведен как бог; в сооружении Сталину грандиозного памятника в Сталинграде (как рассказал Хрущев, распоряжение об отпуске денег для этого памятника подписал сам Сталин); в учреждении Сталинских премий за произведения искусства, литературы, науки и техники (но Сталин отказался выполнить постановление ЦК и ЦИК СССР 1925 года об учреждении Ленинских премий).

Наконец Сталин умер. В Москву во все издательства и редакции хлынул безбрежный поток стихов, поэм, воспоминаний. На этот раз тон задали русские «акыны». Вот образцы плача по умершему богу.

Константин :

Нет слов таких, чтоб ими передать

Всю нестерпимость боли и печали,

Нет слов таких, чтоб ими рассказать,

Как мы скорбим о Вас, товарищ Сталин!

Скорбит народ, что Вы ушли от нас,

Скорбит сама земля, от горя вся седая…

(«Правда», 7.3.53)

Николай :

Дрогнул мир, узнав об этом горе,

Разрыдались скорбью провода…

Если б нам несчастье переспорить,

В грудь его свои сердца вложить —

Десять тысяч лет он мог бы строить,