Загадка Сфинкса - [6]

«Я постоянно о нем думаю, мечтаю о чем-то... А я не должна. Не должна. Кто он, и кто я... Действительно: кто я? Наивная глупая дурочка, которая, кажется, влюбилась в учителя. А влюбилась ли? Боже мой, я не знаю... Все так запуталось! Как же часто мы говорим, что не можем понять друг друга, что нам трудно это сделать. Теперь я поняла, что, говоря так, мы нагло врем. Нагло и бессовестно врем. Или просто ошибаемся. Гораздо труднее понять самого себя. Ну почему, почему? Нам никогда не быть вместе. Просто абсурд даже и думать об этом. Но почему же тогда я не могу выкинуть его из головы?» Маша сама не заметила, как произнесла этот вопрос вслух. Но вокруг было все также тихо, и лишь сердце отозвалось на ее вопрос незнакомой тупой болью.

Закончился дождь, и Маша уже начала одеваться, когда в ее комнату вошла Тамара Алексеевна:

– Машунь, а ты далеко собралась? – забеспокоилась женщина. – Там такая слякоть на улице.

– Я к Марине. Хотя вряд ли ее можно застать дома. Даже в такую погоду.

– Но если ее не будет дома, ты не ищи ее на улице. Мало ли где она может пропадать. И долго у нее не засиживайся, а то я переживаю за тебя. Сейчас ведь такое время опасное. Мало того, что в городе по улицам преступники разгуливают, дак еще и у нас в Степном уж больно часто стали на людей нападать. Вот только на прошлой неделе у Нины Семенны кошелек вытащили и...

– Хорошо, бабуля, я недолго, – перебила Маша Тамару Алексеевну и чмокнула в щеку.

– Машка, привет! – завопила обрадованная Марина, которая все-таки оказалась дома.

– Пойдем прогуляемся?

– Пошли, только подожди, оденусь теплее. Я ведь простудилась, и родители меня никуда не пускают, чтоб хуже не стало. А с тобой пустят. Ты им нравишься.

– Марин, а может действительно тогда не стоит никуда идти? Я себе твоей смерти не прощу.

– Да что со мной случится?! Я же тепло оденусь! Тем более, я уже почти выздоровела.

– Ну тогда одевайся не просто тепло, а очень тепло.

Девушки в полном молчании прогуливались около пруда. Марина изнывала от нетерпения. Для ее подруги было не характерно гулять воскресным днем в такую погоду вместо того, чтобы делать уроки. Маша вообще очень «домашняя» девушка. Марина Канина сделала вывод, что подруга хочет с ней о чем-то поговорить, но начать разговор первой не решалась: «Пусть с мыслями соберется, успокоится. Она, конечно, скрывает, но я ведь вижу, что нервничает». Ждать Марине пришлось недолго, Маша медленно, обдумывая каждое слово, заговорила:

– Марина, ты это заметила раньше меня. Не могу я Игоря Алексеевича из головы выкинуть. Постоянно о нем думаю. Знаешь, я даже представляла: как бы было здорово, если бы я не была его ученицей, если бы я была старше... Тогда бы...

– Что тогда?

– Не знаю. Честно, не знаю. Наверное, так было бы лучше и проще. Я имею в виду... общаться. Глупые мыли какие-то. Но не думать о нем я не могу. Что это?

– Зачем ты спрашиваешь, если сама знаешь, – остановилась Марина.

– Хочу услышать это от тебя.

– А я боюсь делать выводы. Но мне кажется, что ты влюбилась.

– Это я и ожидала услышать. Я ведь никогда раньше не влюблялась. Думала, что это бывает только с легкомысленными и безответственными.

– Ты не права.

– Марин, а это хорошо или плохо?

– Что влюбилась – хорошо, а что в учителя – плохо. У вас все равно ничего не получится.

Маринина жизнерадостность куда-то испарилась. Она говорила очень серьезно и обдуманно. Говорила то, что действительно думала. Канина не стала смеяться, не стала обнадеживать подругу. Марина сказала Маше ПРАВДУ. Она поступила, как настоящая подруга. Маша немного помолчала, а потом неожиданно спросила:

– Мариш, а ты когда-нибудь влюблялась?

– По-настоящему – нет. Не было у меня еще первой любви, о которой пишут в твоих любимых книжках. Знаешь, Маш, я считаю, что до любви надо дорасти духовно. Видимо я еще не доросла.

Говорить больше ни о чем не хотелось. У каждой из подруг были свои мысли, и каждая торопилась остаться с ними наедине. Маша первая придумала предлог:

– Марин, мне домой пора. Ты не обижайся, но меня бабушка ждет. Я ей обещала долго не гулять, а то она волнуется. Да и книжку я очень интересную еще не дочитала.

– Я не обижаюсь. А что за книжка-то? – Марина заметила, как переменилось лицо подруги. – А хотя можешь не говорить – наверняка, что-то по истории.

В понедельник Маша шла в школу с каким-то странным, особенно приподнятым настроением. Накануне вечером она подготовила дополнительный материал по истории и очень хотела ответить на уроке. Марии хотелось удивить учителя, хотелось, чтобы он заметил ее, выделил среди остальных учеников. Даже вид мрачного дома не смог испортить ей настроение.

Этот дом встречался Марии Мельниковой ежедневно по дороге в школу, и при одном взгляде на него становилось как-то неуютно и холодно даже в разгар лета. Когда-то он, вероятно, был покрашен в синий цвет, теперь же краска облупилась, ставни были заколочены, а забор угрожал вот-вот упасть на прохожих. Огород упирался в пруд и давно зарос травой. На первый взгляд, ничего особенного: в Степном много таких заброшенных домов. Но этот дом особенный – у него какая-то странная, по мнению взрослых, «черная» энергетика. Дети же утверждают, что в этом доме водятся привидения. Бабушки часто рассказывают непослушным детям, как в этом доме цыган убил свою жену и троих детей, и теперь их души не могут найти покоя на небесах. А некоторые даже утверждают, что видели ночью дым из трубы. Даже Марина Канина не решалась лезть туда со своими друзьями на «разведку». Но сейчас Маша не прошла, а пролетела мимо этого дома, даже не взглянув на него.