Загадка серебряной луны - [9]

— Если я посвящу себя новой задаче, — объяснил он, — я мысленно нажимаю на кнопку — и запираю прошлое на железную дверь. Я нажимаю на другую кнопку — и закрываю также занавес, за которым находится будущее. Таким образом я живу в интервале времени, который посредством плотных перегородок отделен от балласта прошлого и будущего — и я могу полностью сконцентрироваться…

Очевидно Вестинг и сейчас придерживался этого принципа. С непоколебимым спокойствием он считывал показания приборов, записывал и вычислял; его доклады поступали только по делу и в регулярные промежутки времени. «Тысяча восемьсот километров… высота полета…»

Кто его не знает, подумал Бронстайн, мог бы подумать, что судьба товарищей его не волнует.

Штормовой фронт, казалось, расширялся бесконечно. Он не был однородным: зоны обильных вихреобразований и черные как графит комья облаков сменялись более светлыми анклавами — фотоэлементы на обшивке «Пацифики» регистрировали потоки света и темноты; стрелка отклонялась то в ту, то в другую сторону.

Вестинг был прав, когда он концентрировался на мгновении. Это был лучший путь позаботиться о будущем. Но было необходимо извлекать уроки из прошлого и настоящего. Бронстайн неоднократно думал о том, чтобы назначить заместителя руководителя экспедиции, но постоянно откладывал решение. Каждый из товарищей в принципе был в состоянии управлять космическим кораблем — причем у Далберга и Вестинга как у космонавтов было несомненное преимущество. Но кто был лучше пригоден для руководства коллективом и организации исследовательской работы, он хотел решить только после нескольких недель практической деятельности. Теперь ему казалось, что выбор не терпел отлагательств. Так же, как сегодня Далберг и Веккер, завтра мог и он сам попасть в опасную ситуацию, и было необходимо своевременно позаботиться о назначении заместителя. Его взгляд был снова прикован к Вестингу.

Астрохимик оперся локтем о колено и немного выдвинул голову вперед. Его губы двигались так, словно он что-то рассчитывал. Теперь он вытянул правую руку.

— Внимание…!

В один миг стало светло. Темно-голубое небо изгибалось по смотровому стеклу кабины пилота. Последние кусочки гряды облаков развевались, пролетая мимо иллюминаторов. На центральном панорамном экране начал прорисовываться лунный ландшафт. Изображение, которое передавали телекамеры, все еще было замутнено стелющимся по земле туманом, но быстро становилось более резким.

Бронстайн вздохнул. Воздух теперь был совершенно прозрачным, поверхность спутника обозримая до горизонта. Как ожидалось, она лежала под единым снежным покровом: плоские дюны правильной формы следовали бесконечно одна за другой — сияющие белые гребни, освещенные солнцем бока, тенистые обрывистые стороны от свинцово-серого до черного.

— Восемьсот километров до периферии зоны посадки! — воскликнул Вестинг.

Анне вернулась из шлюзовой камеры и доложила, что вертолет и гусеничный автомобиль находятся в полной готовности. Бронстайн указал ей на место наблюдения в переднем, расположенном по параболе углу мостика.

После двадцатиминутного полета на горизонте появилась темная полоса. Оказалось, что это протяженное озеро. Желтоватые волны вяло накатывали на плоский берег.

— Температура за бортом минус сто семьдесят градусов, — констатировал Вестинг. — Это может быть жидкий инертный газ, такой как аргон и криптон, но может быть также и метан.

Берег на другой стороне мерцал зеленым цветом, как бутылочное стекло, и поднимался вверх, как терраса. Ледяные блоки длиной в несколько сотен метров образовывали фундамент. На них поднимались следующие слои — которые в каждом случае немного отступали назад и были более плоскими, чем предыдущий слой. Лед был отполирован сухим снегом.

Последний этап завершался плато. Оно, кажется, некогда было совершенно ровным, но силы стяжки изменили его со временем; оно покрылось сетью трещин. Телеобъективы поворачивались по трещинам с острыми краями и канавам, которые были разъедены эрозией. Льдины громоздились в небольшие валы. Между ними блестели ложбины, наполненные водой и, реже, ручьи.

До периферии зоны посадки было еще меньше пары дюжин километров. Бронстайн сбросил скорость и включил двигатели на киле. Космический корабль двигался к цепочке холмов на очень малом ходу.

Теперь, в непосредственной близости к области поиска товарищами овладело напряженное волнение. Необходимо было проверить семьдесят тысяч квадратных километров. Это могло быть несмотря на благоприятные условия видимости длительной работой. Ландшафт требовал низкой высоты полета — на фоне серебристо-серого льда и путаницы канав, ущелий и насыпей ракету можно было легко пропустить. Она могли скрыться и от лучей радаров. И никто не мог сказать, были ли вообще живы Далберг и Веккер.

Вестинг разделил зону поиска на плановые квадраты и предложил поддержать акцию водородным баллоном, который был бы закреплен в центре района и оснащен легким, металлическим отражающим зеркалом.

Бронстайн кивнул, соглашаясь.

— Хорошая помощь в ориентировании. Мы посылаем импульсы и ловим отраженный эхосигнал вращающейся радарной антенной. Так мы в любое время будем проинформированы о нашем местоположении относительно центра и привнесем систематику в поисковую акцию.