Загадка с девятью ответами - [37]

Он подтолкнул в сторону Флэмборо объемистую серебряную коробку. Инспектор, однако, от сигареты отказался.

– Чем могу служить?- любезно осведомился Спраттон, отставляя коробку на каминную полку.- С деньгами в наши дни туго!

– Мне жаль вас разочаровывать, но я явился сюда не в качестве клиента,сообщил Флэмборо, улыбаясь чуть сардонически.

В ответ на эти слова Спраттон лишь слегка прищурился. В остальном же лицо его осталось совершенно неподвижно, ничем не выдавая его чувств.

– В таком случае, боюсь, мне не вполне понятна цель вашего визита,по-прежнему доброжелательно проговорил он.- Моя фирма исключительно благонадежна, и дела я веду, ни на шаг не отступая от закона. Надеюсь, это не вызывает у вас сомнений?

– Меня интересует дело молодого Хассендина,- без дальнейших промедлений объяснил инспектор.- Того парня, который на днях был убит. Полагаю, вы читали об этом в газетах. Насколько мне известно, он был вашим клиентом.

Тень понимания скользнула по лицу Спраттона, секунду спустя сменившись выражением наигранного недоумения.

– Хассендин?- задумчиво переспросил он, будто бы роясь в памяти.Кажется, это имя мне знакомо. Однако клиентура у меня обширная, и запомнить каждого клиента в отдельности я не в состоянии.

Спраттон дернул шнур колокольчика, вызывая клерка.

– Кажется, некоторое время назад мы работали с неким мистером Хассендином,- обратился он к вошедшему в кабинет служащему.- Мистером Рональдом Хассендином, не так ли?- Спраттон вопросительно взглянул на Флэмборо.- Принесите мне его дело, Плауден.

Флэмборо с самого начала было ясно, что, разыгрывая эту небольшую сценку, Спраттон лишь оттягивает время, чтобы обдумать свою дальнейшую стратегию. Однако инспектор запасся терпением. Не проявляя никаких признаков неудовольствия, он дождался, пока клерк принесет в кабинет нужные папки и Спраттон немного полистает документы, якобы продолжая вспоминать.

"Да он превосходный актер!- с неподдельным восхищением отметил про себя Флэмборо.- До чего же убедительно! Но, черт возьми, кого же он мне напоминает?"

Наконец моноспектакль подошел к концу. Спраттон обернулся к своему гостю:

– Вы совершенно правы! Мистер Хассендин в самом деле некоторое время назад обращался в нашу компанию.

– Примерно одиннадцать месяцев тому назад, не так ли?

Спраттон кивнул.

– Из документов видно, что сначала я выдал ему кредит в сто фунтов. Затем – не получив никакой выплаты – выдал ему еще двести. В апреле мистер Хассендин взял еще один кредит – в триста фунтов,- а некоторое время спустя сделал первый взнос, частично покрывший его задолженность.

– Под какое обеспечение выдавались эти деньги?

Глаза Спраттона вновь напряженно прищурились, однако и манеры, и тон остались прежними.

– Вплоть до того момента я был вполне убежден в его платежеспособности.

– А затем он снова попросил у вас денег?

– Видимо, да…- Спраттон опять демонстративно углубился в чтение документов.- Да, мистер Хассендин обратился ко мне в июне с просьбой выдать ему еще пятьсот фунтов. Разумеется, сумма процентной выплаты продолжала неуклонно расти.

– Наверное, веселился вовсю, раз так швырялся деньгами…- наигранно небрежно протянул инспектор.- Я бы тоже не отказался хоть разок так пожить! Было бы забавно… Полагаю, имея дело с такими суммами, вы все же рассчитывали получить какое-либо более весомое обеспечение?

Спраттон почувствовал, что небрежный тон инспектора таит в себе какой-то подвох.

– К этому моменту долг господина Хассендина, судя по записям, перевалил далеко за тысячу,- сообщил он, очевидно сочтя, что честность в данном случае будет лучшей политикой.- Я вел его дела. Он застраховал свою жизнь в "Западной страховой группе". Полис лежит у меня в сейфе – если хотите, можете взглянуть.

– Вы, разумеется, ограничили будущие расходы Хассендина какой-то разумной цифрой?- благожелательно осведомился Флэмборо.

– О, конечно! Я ведь знал, что он будет занимать у меня снова и снова, поэтому мне пришлось установить некоторые ограничения. Сумма страховки равнялась пяти тысячам фунтов.

– Значит, теперь, после его смерти, вы положите в карман около четырех тысяч!- с завистью в голосе резюмировал Флэмборо.- Хорошо устроились!

– Если не считать того, что лишь от вас зависит, смогу ли я получить причитающуюся мне компенсацию,- заметил Спраттон.

Флэмборо вынужден был признать, что разговор этот не принес ему особо ценных сведений, однако оснований для дальнейших расспросов у него не было.

Инспектор поднялся на ноги.

– Едва ли эта информация понадобится нам на суде. Но если это все же случится, вы, конечно, будете предупреждены заранее,- заключил инспектор.

Спраттон любезно распахнул перед ним дверь, и Флэмборо оказался в коридоре, который, минуя офис, вел прямо на улицу. Шагая к выходу, инспектор снова изо всех сил напряг память, пытаясь понять, кого же так сильно напомнил ему недавний собеседник. И наконец, уже на улице, его осенило:

– Ну конечно! Это же шеф! Приклеить ему усы, подкрасить волосы – и в сумерках его не отличить от Дриффилда. Сходство, конечно, не абсолютное, но очень сильное!

Инспектор направился назад в участок, терзаемый ощущением потраченного впустую времени. Визит к кредитору Хассендина не дал практически ничего. Да, теперь ему известно, что это за человек, известны и некоторые цифры, фигурировавшие в их с Хассендином деловых отношениях, но сами по себе они не представляют особого интереса.