Загадка Николы Тесла - [28]

— Но вертолеты Сикорского! — не утерпел Косанович.

— Сикорский из наших, из славян, он придумал нестандартное решение, снабдив мой летательный аппарат вертикального взлета двигателем с пропеллером. Снимаю перед ним шляпу и, присоединяя его вертолеты к списку, остаюсь при своем мнении.

А возьмем автомобили. Знаешь ли ты, на чем перевозили посетителей Чикагской выставки 1893 года?

На электромобилях! А потом все перекинулись на двигатели внутреннего сгорания. И опять я утверждал, что это — тупиковый путь. Только пожжем почем зря нефть и задымим атмосферу. Будущее за электрическими двигателями, черпающими энергию из окружающей среды. И за гибридными двигателями, включающими как один из элементов мои газовые турбины. Но Генри Форд был влюблен в свое детище, оно приносило ему колоссальные прибыли, зачем ему нечто принципиально иное? Все дело в прибыли, в сиюминутной прибыли. Но можно воспрепятствовать продвижению изобретения, а мысль нельзя убить. Человечество, вынуждаемое обстоятельствами или повзрослев, вернется к моим идеям, воплотит в жизнь мои изобретения. И я увижу это!

Косанович какое-то время беззвучно разевал рот.

— Мы все желаем тебе долгих лет жизни, — выдавил наконец он, — но человечество взрослеет так медленно…

«Сказать ему? Намекнуть? — подумал Тесла. — Непременно надо будет. А то у него одни военные секреты на уме. Но не сейчас. В конце, перед самым уходом, его уходом. Запоминается последнее».

— Да, придется запастись терпением, — с улыбкой сказал он, и, не удержавшись: — Всем нам. Но ничего, подождем, нам спешить некуда. Ведь мы из рода долгожителей, не так ли? А живем мы долго, в частности потому, что никуда не спешим, это один из секретов долголетия. Запомни это, Саввушка. Лично я с юношеских лет был уверен, что проживу сто пятьдесят лет, так чтобы заглянуть и в новое тысячелетие. И ведь прожил бы! Но у меня украли эликсир жизни, живую воду, aqua vita. А, ушки на макушке! Но ведь ты, насколько мне известно, не пренебрегаешь этим чудесным снадобьем. Да, я имею в виду виски. Я пил его на протяжении многих лет. Это источник очень полезной энергии, а в энергии я немного понимаю. Конечно, не всякое. Американский бурбон вполне может и сократить жизнь, а вот шотландское средней выдержки, лет эдак пятнадцати-восемнадцати… Они мне напоминало нашу родную самогонку, источник активного долголетия наших предков. И тут, как на грех, объявили «сухой закон». Ты застал фарс, а первое действие было, как водится, трагедией. Это было в начале Первой мировой войны. Мера традиционная, даже Россия с ее бесконечными зимами и трескучими морозами пошла на это, мера вынужденная и для многих категорий населения даже благотворная. Но нельзя же всех стричь под одну гребенку! Я выступил в прессе, назвав этот закон недопустимым нарушением моих гражданских прав. Выступление не возымело действия, наверно, надо было обратиться в Верховный суд. Мне, как законопослушному гражданину, ничего не оставалось делать, как смириться и отказаться от виски, равно как и от вина. Это стоило мне двадцати лет жизни. Боюсь, что больше ста тридцати я не протяну.

Сказано это было нарочито печальным голосом, но в глазах Теслы мелькали веселые искорки. Заметив их, Косанович тоже настроился на легкий лад.

— Ты лукавец, дядюшка, — воскликнул он, — деньги ему не нужны! Да никто в Нью-Йорке не тратил деньги с такой царственной легкостью.

— Ты не можешь этого знать. Когда ты приехал в Америку, я уже стал по-старчески скуповат.

— Кое-что и я застал, и тем легче поверил в многочисленные рассказы.

— Саввушка, никто не мог сказать, что я бездумно расшвыривал деньги, доставшиеся мне тяжким трудом!

— А кто двадцать пять лет жил в «Уолдррф-Астории», самой дорогой гостинице Нью-Йорка, пристанищу герцогов и миллионеров?

— Ну надо же мне было где-то жить. Я же не покупал особняков, что действительно было бы бездумной тратой денег, а всю жизнь, одинокий, скитался по отелям. И что ты имеешь против герцогов? Они, по крайней мере, ведут себя прилично, тихо. Если я сплю два часа в сутки, то я имею право проспать их в тишине. И, кстати, это было совсем не дорого. Верный своим принципам, я тратился только на чаевые и обеды.

— Ага, обеды! Кто вызывал в Уорденклиф лучшего повара Нью-Йорка, чтобы он готовил тебе обеды? — вновь подначил старика Косанович.

— К сожалению, не лучшего, всего лишь шеф-повара «Уолдорф-Астории». Но не мог же я есть абы что, особенно в период напряженной работы. Это была производственная необходимость, не более того.

— А шикарные обеды в той же «Уолдорф-Астории», о которых судачили газеты и домохозяйки, и на которые все стремились попасть…

— Естественно, стремились, всеми правдами и неправдами, — прервал его Тесла, — потому что приглашение на мой обед означало, что человек занимает не просто видное место в обществе, а принадлежит к сливкам высшего общества или обладает каким-то невероятным талантом.

— Это была тоже производственная необходимость?

— Конечно, потому что избранные из избранных отправлялись после обеда в мою лабораторию, где я демонстрировал им свои последние изобретения. Ты можешь предложить лучший способ поиска инвесторов?