Загадка миллиардера Брынцалова - [33]

— Вообще… он любит детей?

Н.Г.: Он очень любит всех своих детей, очень уважает пожилых, ценит всех кто может создать уют, тепло в семье, в общем, самый лучший отец, о котором можно мечтать. И муж… Даже если он сюда бежит, на теннисный корт, — обязательно залетает к деткам, смотрит, что они делают, должен их поцеловать. Он все видит, он очень внимательный, наблюдательный, энергичный. За одну минуту он может быть в трех местах. Он всех знает по фамилии, кто здесь работает на заводе, знает, кто должен похудеть, кто — поправиться, у кого какое здоровье, он приходит в цеха, со всеми беседует. И еще такое — кто его обманывает, кто нечестно, без души к нему относится, — все равно обман этот приходит к нему. Приходит к нему эта информация, поэтому он говорит: «Живите честно, никого никогда не обманывайте, в первую очередь меня, как руководителя. Что-то случилось — обязательно, с радостью или с горем, придите, поделитесь со мной».

— Но к нему не очень-то рабочие ходят?

Н.Г.: А зачем? Он сам приезжает в цеха.

— А говорят ему?

Н.Г.: Конечно.

— Как вы считаете, он счастлив в семейной жизни?

Н.Г.: Да. Любит детей, страшно любит жену. Мне внешне кажется, что да. Бывают трудности в жизни, разные ситуации бывают. Жизнь не бывает просто гладкая и счастливая… очень, очень любит уют и красоту.

— Вот эти занавески, канделябры, что здесь у вас, он не сам выбирает, ему кто-то помогает?

Н.Г.: Он заходит и говорит: «Это почему у вас такого нет? Почему у вас неуютно? Женщины здесь или кто?» Вот здесь у нас душевая… Его идея. Он считает, что от женщины должно всегда пахнуть чистотой, приятно. Обоняние у него очень хорошо развито. Для него дурные запахи — самое страшное. Все должны быть чистыми, телом и душой. Хоть мы с ним в детстве в бедности жили, но наши матери каждый день купали нас в корытах. Воду грели на керосинках. Примус, керосинка или печка, которая стояла на улице. Печку щепками растапливали.

— Скажите, вот когда вы собираетесь все вместе, весь коллектив ваш, все родственники, все черкесские, песни поете?

Н.Г.: Обязательно. И «Хазбулат удалой», и Высоцкого, и «Яблони в цвету», и «Над землей летели лебеди солнечным днем…» И так, и под гитару.

— Кто на гитаре у вас играет?

Н.Г.: Друг Владимира Алексеевича. Он теперь живет в Электрогорске, он ему машину дал, квартиру и магазин. Друг детства, Савельев Владимир Николаевич. Он недавно сюда приехал с семьей, буквально полгода.

— А Брынцалов поет со всеми вместе?

Н.Г.: Он больше послушать любит. Наташа тоже может… Очень часто дети поют. Концерты каждую субботу, воскресенье у нас. На французском, на английском песенки детки могут петь.

— Вам завидуют в Черкесске?

Н.Г.: Не знаю. За мной жалеют многие, завидуют или нет — не знаю. У меня много друзей, приезжают: «Когда вы вернетесь?» Ну, уже все поняли, что мы здесь уже четыре года… зачем возвращаться?

— А как вы считаете — очень тяжелая жизнь у миллиардера? Или есть у него отрада какая-нибудь? Стоит ли ему очень завидовать?

Н.Г.: Завидовать ему нет смысла. С ним легко, никаких проблем как будто нет. Приходят, задают вопрос, а он сразу — «Вот так, вот так и вот так». Кто бы ни пришел — мгновенно дает вариант, из безвыходных положений, казалось бы, где вообще невозможно ничего разрешить… Поэтому с ним нетрудно. Н у самого у него столько забот! День на день абсолютно не похож. Он живет очень хорошо и интересно. Так, как он хотел бы, так он и живет. Он не стесняет себя ничем. Он едет в магазин и покупает все, что хочет. Кушает то, что хочет. В воскресенье захотел порыбачить — едет, детишки попросили на рыбалку — собираются и поехали. Тут же все решается. Он никогда ничего не перекладывает, не оттягивает, — мгновенно все делает.

— То есть вы считаете его счастливым?

Н.Г.: Да, я считаю его счастливым. И себя, и других, кто с ним. Мы здесь, на заводе, живем как одна семья. Я никогда не думала, что целый день буду находиться в помещении. Как можно — только завод? Сейчас мы настолько привыкли к здешнему микроклимату, что не хочется выезжать даже в город. Обедаем в ресторане здесь же. Дома я не готовлю. Вся семья моя здесь. Ужинать едем на дачу. Приезжаем домой, отдыхаем. Когда захочется — едем на концерт, когда надо — я поеду в санаторий, в Кисловодск могу поехать. Захотела — приготовила вкусный обед, созвала гостей. Люблю для Владимира Алексеевича готовить…

— А что он любит?

Н.Г.: Блинчики с мясом, или борщ, чтобы там все было — говяжий бульончик или куриный. И борщ чтобы такой красивый, насыщенный, чтобы там был бурачок, морковочка, пастернак, перчик болгарский, укроп, петрушечка, все-все, чтобы можно было с чесночком борщ поесть. Еще он любит курочку, только чтобы свеженькая, с рынка была, любит очень рыбу, свежую, жареную. От соленого мы уже отошли, мы только все свежее кушаем, солку уже не воспринимаем, это уже тяжело — откладываются соли. Зачем себе вредить?

Такой вот был у нас с Ниной Григорьевной разговор — спокойный, доброжелательный. А в изумрудных зарослях аквариума все так же, беззвучно, сверкая нарядной чешуей, плавали рыбки. И конечно же я нисколько не подозревала, что совсем скоро «случится страшное», нечто ну вовсе из ряда вон.