Загадка иммунитета. Механизм развития аутоиммунных заболеваний и доступные способы остановить этот процесс - [5]

Она захрипела: «Пани… пани…» Это значило «вода» на ее родном языке. Она хотела пить? Ее слова было сложно интерпретировать. Возможно, сознание просто ускользало от нее.

Вдруг я заметила своего дорогого друга Сунита в дверях палаты. Это был чудесный соседский мальчик с карамельно-карими глазами, который всегда был аккуратен и хорошо одет. Я пригладила волосы и застенчиво улыбнулась. Что он там делал?

– Привет, Анита, – неуверенно сказал он, придвинул стул, сел и положил руку мне на плечо.

– Привет, – ответила я.

Мне больше нечего было сказать. Мы были детьми, а смерть казалась такой взрослой.

Я никогда не думала, что она может умереть от своей болезни. Мне казалось, что мы будем вместе всегда и останемся семьей. Я воображала сценарии будущего и проигрывала их в уме, представляя проблемы, которые придется решать. Вдруг разразится еще одна мировая война? Как мама спасется, если она не может ходить? Я даже не думала о смерти до того момента, пока мы с папой не сели в машину и не поехали из больницы домой.

– Как думаешь, мама умрет? – спросила я.

– Да, – ответил папа.

Он не плакал, по крайней мере, при мне. Позже двоюродная сестра сказала, что в тот день видела его слезы.

СМЕРТЬ РОДИТЕЛЯ НАВСЕГДА ЗАПЕЧАТЛЕВАЕТСЯ В ПАМЯТИ. В ТОТ ДЕНЬ В БОЛЬНИЦЕ ВСЕ ЗНАЛИ, ЧТО ЭТО КОНЕЦ, НО НИКТО НЕ СКАЗАЛ ТРИНАДЦАТИЛЕТНЕЙ МНЕ, ЧТО МАМА УЙДЕТ НАВСЕГДА.

Мы вошли в дом. «Мама уже никогда сюда не вернется», – подумала я.

Я никогда не чувствовала себя дома счастливой. Любой, кто когда-либо жил с человеком, страдающим тяжелой продолжительной болезнью, знает, что вокруг него создается особая атмосфера: аура горя окружает всех. Я замечала, насколько более расслабленной становлюсь в гостях у друзей. У них дома все было так, как должно быть. Наш дом, казалось, всегда находился в тени. Иногда у меня возникало ощущение, что я вхожу в чужой дом. Теперь тени не было – мама умирала. Я испытала облегчение.

– Я куплю нам поесть, – сказал отец.

Это была наша традиция: всегда, когда мама была в больнице, мы покупали рыбу с картошкой в киоске. Для меня это символизировало отдых от болезни и дом без тени.

* * *

В 09:00 на следующий день зазвонил телефон.

Она умерла.

Я шла по больничному коридору рядом с папой. Он приходил туда на работу каждый день, но то утро отличалось от остальных. «Наверное, у него странные ощущения», – подумала я. Он всегда был таким сдержанным.

Мы не бежали по коридору, драмы не было. Можно было подумать, что это совершенно обычный день. Я никогда раньше не видела мертвое тело и немного боялась. Папино молчание не придавало мне уверенности.

В субботу утром в больнице всегда тихо. Медсестра, проходя мимо нас, сочувственно кивнула. Мы подошли к двери в палату, где царила смерть. Папа медленно открыл ее и вошел.

Я сначала заглянула внутрь и только потом неуверенно последовала за ним.

Мамины глаза были закрыты, а рот широко открыт, словно она все еще пыталась дышать. Она не выглядела мертвой. Может, врачи ошиблись? Я услышала звуки внутри ее тела.

– Да, она умерла, – сказал папа. – Звуки – это нормальное явление.

Мамы больше не было…

– Посмотри, какими мягкими стали ее руки, – сказал папа, гладя и сжимая ее пальцы.

Он был прав, а я подумала, что это приятное замечание: боль ушла. Папа склонился и прикоснулся к ее щеке. «Я позабочусь об Аните», – сказал он.

Я задумалась о том, что будет дальше. У нас никогда не было нормальной жизни. Мы всегда отличались от других семей тем, что наши повседневные дела были сосредоточены вокруг мамы. Я вспомнила, как часто мне приходилось спать возле нее. Теперь все закончилось…

* * *

Через несколько дней в нашей освещенной солнцем гостиной стоял открытый гроб. На маме было красивое розовое сари, одно из ее любимых. Из-за румян и помады она выглядела странно, но симпатично. Я посмотрела на свои новые черные туфли на небольших каблуках. Впервые в жизни я почувствовала себя взрослой.

В доме было много наших индийских друзей и несколько коллег отца. Было приятно чувствовать тепло людей и их поддержку. Комната была наполнена тихими голосами и состраданием. Это незнакомая атмосфера для семьи, изолированной болезнью. Я не могла скорбеть, потому что горевала все последние годы. Вместо этого я испытывала чувство огромного облегчения, понимая, что ни мама, ни мы больше не будем страдать. Я не могла найти себе места, стараясь оставаться на заднем плане. Стоять в большой группе скорбящих людей для меня было неестественно, поскольку я уже смотрела вперед и готовилась начать новую главу своей жизни, свободную от болезней.

ПОСЛЕ СМЕРТИ МАМЫ Я РЕШИЛА, ЧТО РАЗГАДАЮ ТАЙНУ ИММУННОЙ СИСТЕМЫ. Я СТАНУ ИССЛЕДОВАТЕЛЕМ.

Когда выдалась тихая минута, я подошла к книжному шкафу в коридоре. В полном одиночестве (возможно, только мама наблюдала за мной) я взяла том «Британской энциклопедии» на букву «Р», его коричневая обложка пахла кожей. Я села, открыла книгу и листала страницы, пока не нашла статью «ревматоидный артрит». А потом начала читать.

Пока мои глаза бегали по словам, меня посетило чувство осмысленности. Суставы, боль, гены, воспаление, Т-лимфоциты – все это существовало внутри мамы: целый неизвестный мне мир. Почему это произошло? Вопросы, на которые я не знала ответов, породили новые мысли, и они, как ни странно, сделали меня ближе к маме. Я слышала приглушенные голоса, но не вслушивалась в них. Я была в своем мире.