Загадка иммунитета. Механизм развития аутоиммунных заболеваний и доступные способы остановить этот процесс - [37]

– Вечером ты, как обычно, испытываешь сильную боль и не можешь подняться с постели, но утром просыпаешься, поднимаешься и абсолютно нормально передвигаешься. Это что-то невероятное, – говорит она, описывая это чувство как чистую эйфорию.

Настолько высокие дозы кортизона – это неотложная помощь, благодаря которой человек некоторое время может нормально функционировать. К сожалению, эффект сохраняется только несколько месяцев, и побочные эффекты могут быть неприятными.

– Это как конфеты: вы едите их и хотите еще, – говорит Марит. – После ужасного самочувствия приятно вернуться домой и иметь возможность работать. Сложно представить себе американские горки, на которых мы, пациенты, постоянно катаемся. Мы никогда не знаем, насколько эффективным окажется лекарство и как долго продлится его действие.

* * *

История Марит – одна из многих. За время работы врачом я услышала бесчисленное количество подобных рассказов. Я понимала, что без улучшенных способов лечения нам не обойтись. Особенно в них нуждались пациенты, у которых не было других вариантов. Эти люди перепробовали все доступные лекарства.

Равиндер Майни говорит, что удача – это, возможно, самое важное для исследователя, разрабатывающего новый способ лечения. Когда мы в последний момент решили измерить уровень нескольких гормонов и в итоге сделали интересные наблюдения, удача была на моей стороне. Однако открытия – это в первую очередь результат упорной работы. Это как марафон, где лишь немногие достигнут финиша. Нужно продолжать бежать, несмотря на боль.

11 Плыть против течения

В школе у меня всегда были проблемы с успеваемостью, потому что я постоянно возился со второстепенными вещами, которые зачастую казались мне более интересными.

Барри Маршалл, отрывок из биографии на сайте Нобелевской премии, 2005

– Почему больше никто не проводит исследования в этой области, Анита?

Я выступала на конференции ревматологов в Шиене. Среди присутствующих была одна из ведущих норвежских исследователей. Ее вопрос был явно с подтекстом: она не верила, что новичок вроде меня способен открыть то, о чем никто раньше не задумывался.

– Наверное, потому что это больше никому не интересно, – ответила я честно.

– Все исследования, на которые вы ссылаетесь, очень старые, – продолжила она.

Я чувствовала, что она пытается поиздеваться надо мной, но не хотела с ней спорить.

– Да, – ответила я. – Вероятно, это связано с тем, что долгое время этой темой никто не интересовался.

Женщина откинулась на спинку стула, явно довольная собой.

Для меня ее реакция была признаком того, что я вовсе не гонюсь за недостижимым. Аутоиммунные заболевания поражают в основном женщин, в то время как медицинский мир в большинстве своем состоит из мужчин. Исследование этих заболеваний считается непрестижным. В мире медицинских исследований, где конкуренция очень велика, трудно добиться признания, если вы исследуете связи между менопаузой, беременностью и ревматоидным артритом. Тот факт, что в мире науки доминируют мужчины, отчасти объясняет недостаток интереса к этой теме. Благодаря исследованию гормонов можно было получить важнейшие новые знания об аутоиммунных заболеваниях, но исследователи-мужчины не выстраивались в очередь, чтобы больше узнать о проблемах, которые затрагивали в основном женщин.

В МИРЕ МЕДИЦИНСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ТРУДНО ДОБИТЬСЯ ПРИЗНАНИЯ, ЕСЛИ ВЫ ИССЛЕДУЕТЕ СВЯЗИ МЕЖДУ МЕНОПАУЗОЙ, БЕРЕМЕННОСТЬЮ И РЕВМАТОИДНЫМ АРТРИТОМ.

Я столкнулась с такого рода скептицизмом, когда пыталась опубликовать результаты своего исследования. Я надеялась, что научные журналы заинтересуются моими наблюдениями, но вместо этого ко мне отнеслись с недоверием. Первый журнал, в который я обратилась, отправил мою статью обратно, даже не рассмотрев возможность ее публикации. Второй направил статью на экспертную оценку. Один из экспертов посчитал, что результаты не могут быть верны и что я допустила ошибку. У меня возникло ощущение, будто меня обвинили в обмане, поэтому написала ответ на десять страниц, где подробно описала процесс работы и результаты. Несмотря на это, я получила письмо с извинениями от редактора, в котором сообщалось, что моя статья опубликована не будет.

Вероятно, мое исследование не вписывалось в имеющиеся рамки. Неужели я ничего не добьюсь без долгой карьеры за плечами? Прошло целых четыре года, прежде чем мне удалось наконец опубликовать статью в научном журнале. Факт, что вчерашняя выпускница университета попала в яблочко с первой попытки, казался настолько невероятным, что журналы посчитали правильным не публиковать полученные ею результаты.

Упорство

Я мало уважаю экспертов, предпочитающих смотреть на мир с высоты своих башен из слоновой кости. Многие из них всего лишь выбрали правильную исследовательскую область, сделав этот выбор стратегически, чтобы гарантированно занять место среди ведущих исследователей. Однако ценность нас и нашей работы определяет история, поэтому я гораздо больше уважаю Филипа Хенча, получившего Нобелевскую премию по медицине более 70 лет назад, чем многих современных исследователей из престижных университетов.