Загадка Идола - [4]

- Нет вы посмотрите! Какая долина прорыва! - укрощая ликующий голос, воскликнул он.

Правда, до него восторги этими первобытными тропами выражала только Вероника Градова: для большинства это был обыденный рабочий путь, который они проходили уже не первый раз. Вероятно, потому с большим пониманием они относились к ее словам, что и сами смотрели на все как бы ее глазами, заново.

Великая радость специалиста видеть красоту там, где ее не дано увидеть другим! Весь вечер Лев Николаевич исследовал долину, так заинтересовавшую его.

Здесь была последняя ночевка отряда.

Нужно отметить: в эти вечера перед прибытием на каиндинские раскопки постоянной и единственной собеседницей Никифора Антоновича была Вероника. Остальные с внимательными улыбками слушали их долгие научные беседы.

Геолог каждый вечер, пока хватало дневного света, крупным убористым почерком заполнял свой маршрутный дневник.

Но вот наступил последний день пути. Отряд поднялся по тропе от долины Иныльчека, минуя его древнюю террасу, сложенную озерными суглинками. Когда-то, тысячи лет на

* Неофит - здесь: новичок.

зад, здесь было озеро. На его берегах росли тростники, по зеленой воде плавали утки, а темнеющая глубина пронизывалась стремительными стрелами рыб... А сейчас была белая безжизненная 'глина с окаменевшими стеблями тростника, с обломками обызвестковавшихся костей - это все, что осталось от бывшего некогда озера с его движением, влагой, жизнью.

Самым трудным для Никифора Антоновича оказалось преодоление сарыджазской тропы. Тропа змеилась все выше и выше. Головокружительная высота в скальных обрывах левого борта Сарыджаза! Ни ледяной карниз на перевале Чон-Ашу, ни переправы через стремнины горных рек не вызывали у него такого предельного напряжения нервов, как здесь.

Натянув уздечку так, что морда лошади почти вывернулась назад, а белки ее глаз налились кровью, с обреченным чувством падения смотрел он на белую бесшумную ленту реки - она была так далеко внизу, что чудовищный грохот на перепадах был не слышен.

- Никифор Антонович! - громко крикнул Доломатенко, ехавший вслед за Маматом. - Не смотрите вниз! И отпустите поводья! Что вы тянете так!.. - последовало многозначительное молчание. - И вы, Вероника, тоже! Отпустите!

Мамат по-киргизски спросил о чем-то Доломатенко. Тот досадливо отмахнулся:

- Нет, Мамат! - и снова резко обернулся в седле. - Никифор Антонович, Мамат говорит, что есть другая тропа, я знаю ее - еще на два дня пути. Мы, как всегда, проедем и по этой. Только вы с Вероникой крепче держитесь за луку седла и смотрите в спину переднему. Доверьтесь своей лошади! Здесь она гораздо опытнее вас.

Через два часа начался спуск, тропа расширилась, и люди вновь нашли в себе силы для разговора.

Вероника до самого спуска к безопасным террасам Сарыджаза оставалась безмолвной.

Когда отряд спустился, Доломатенко, сдвинув на затылок фуражку, облегченно повернулся в седле.

- Да-а! Тропочка! - В его голосе слышалось извинение за недавний окрик. - Сколько раз здесь проезжаю, а привыкнуть не могу.

Лев Николаевич снял свою тесную фуражку, потер ладонью красный рубец на лбу.

- Интересные породы, Никифор Антонович! Роговики и мраморы - сплошь метаморфические породы. Где-то здесь должен быть мощный интрузив * гранитов!

НЕТОЧНОСТЬ В МИЛЛИОН ЛЕТ - НЕБОЛЬШАЯ ОШИБКА!

Одолев последний небольшой подъем, отряд спустился в долину Каинды - следующего к югу притока Сарыджаза.

Каинды - по-киргизски береза. Пятнисто-белые стволы берез с еще голыми ветвями толпились у русла реки, сразу за спуском с широченной террасы перед впадением в Сарыджаз.

Пока развьючивали лошадей, с этой террасы, скользя и падая на крутых глинистых обрывах, бежали люди.

- Ф-фу! Отдышусь!.. Здравствуйте! - торжественно произнес коренастый с рыжей лопатообразной бородой мужчина, протягивая вымазанную глиной руку.

- Здравствуйте! - сказал Никифор Антонович, неуверенно пожав протянутую ладонь. - Мне хотелось бы увидеть Павла Игнатьевича Введенского. - Профессор помнил худенького юношу в очках, с которым расстался лет пять назад.

- Это я! Я и есть! Не узнали, Никифор Антонович?

* Интрузив - магматическая порода, застывшая на глубине.

радостно засмеялся рыжебородый. - Я так вас жду! А ты, Вероника, почему здесь? Кто тебе разрешил?

- Веронику-то я взял сюда, - делая ударение на слове "я", сказал профессор. - Так что вы не ругайте ее. И образцы все мы оформили...

До позднего вечера не утихало возбуждение в лагере.

Разбирали почту, продукты, снаряжение...

Введенский геолога и Никифора Антоновича устроил в своей палатке, а потом, при тусклом освещении свечей, волнуясь, показывал свои находки. Глиняные сосуды и фигурки, каменные и стеклянные бусы, фарфоровые тарелочки. Все это настолько было не похоже на двадцатый век до нашей эры, настолько смахивало на мистификацию, что Никифор Антонович наконец не выдержал.

- Увольте, Павел Игнатьевич, увольте! - чуть не взмолился он. - Завтра мы начнем с террас. Лев Николаевич - опытный специалист. Определим возраст террас, а уж потом будем разбираться, что к чему и как отнестись к вашим фарфоровым тарелочкам. Вы куда поместили Веронику Павловну? - как будто некстати закончил он. Введенский даже поразился этому вопросу.