Загадка Эдгара По - [29]

— Позвольте напомнить, сэр, что латынь — язык естественных наук. Более того, изучение языка и литературы великих цивилизаций — не напрасно потраченные усилия. По крайней мере, это должно тренировать ум.

— Языческих цивилизаций, сэр, — заметил Ноак. — Цивилизаций, переживший свой расцвет более двух тысяч лет назад. Думаю, с тех пор мы все-таки немного продвинулись вперед.

— Но всеми нашими достижениями мы обязаны фундаментальным знаниям.

Мистер Ноак посмотрел на меня, но ничего не сказал. В моем нынешнем положении я вряд ли мог позволить себе сердиться на кого бы то ни было. Но он нес откровенный вздор, и я почувствовал: мой долг — найти какие-то контраргументы, хотя бы ради Чарли. В этот момент дверь отворилась, и вошел Генри Франт. Его фрак, почти щегольской, был полной противоположностью спокойному одеянию мистера Ноака. Чарли затаил дыхание. У меня сложилось странное впечатление, что мальчик хотел бы сжаться в комочек.

— Сударь! — воскликнул Франт. — Как я рад вас видеть!

Он устремился к Ноаку, чтобы пожать ему руку, а я собрал наши пожитки и приготовился уходить.

— Вы возобновили знакомство с Чарльзом и мистером Шилдом, как я вижу.

Ноак кивнул:

— Боюсь, я отвлек их от занятий.

— Ну что вы, сэр, — сказал я.

Мистер Ноак продолжил, не обратив на мои слова никакого внимания:

— У нас с мистером Шилдом состоялся интереснейший разговор касательно места классических языков в современном мире.

Франт бросил на меня быстрый взгляд, но воздержался от комментариев.

— Мне очень жаль, что я заставил вас ждать. Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились встретиться здесь.

— Как здоровье мистера Уэйвенху?

Франт развел руками.

— Как и следовало ожидать. Боюсь, он вскоре покинет нас.

— Возможно, лучше будет… — начал Ноак.

— Но я не хотел бы откладывать обед, — быстро сказал Франт. — Мистер Уэйвенху сейчас почивает, и, если я правильно понял его врачей, в ближайшие часы никакого кризиса не ожидается. Он проспит еще несколько часов. Мне сказали, что карета подана.

Ноак задержался у камина.

— Я тут подумал, а не встретимся ли мы здесь с мистером Карсуоллом? Он ведь приходится мистеру Уэйвенху кузеном?

— Да, он приезжал сюда сегодня, и возможно заглянет снова, — без запинки протараторил Франт. — Но насколько я знаю, сейчас его нет.

— Я имел удовольствие мельком увидеться с ним и его дочерью на днях. Хотя, разумеется, я много о нем слышал.

В дверях Ноак остановился, повернулся и простился со мною и Чарли. Наконец дверь закрылась, и мы снова остались одни. Чарли сел на свое место и взял перо. Румянец и возбуждение, которые я видел на его лице днем, стерлись. Он казался замученным и несчастным. Я сказал себе, что отец должен вызывать у детей не только любовь, но и трепет. Но мистер Франт вел себя так, что Чарли было куда проще бояться его, чем любить.

— Давайте на сегодня закроем учебники, — сказал я. — Не доска ли для игры в триктрак лежит вон там на столе? Если хотите, мы можем сыграть партию.

Мы сели друг напротив друга за столом у огня и разложили шашки. Знакомое щелканье шашек и стук игральных костей оказали успокаивающее действие. Чарли увлекся игрой, которую с легкостью выиграл. Я подождал, пока он расставит шашки, чтобы взять реванш, но вместо этого он начал играть с ними, беспорядочно передвигая их по доске.

— Сэр, — вдруг спросил Чарли. — А что значит «побочное дитя»?

— Это ребенок, чьи родители не были женаты.

— Бастард?

— Да. Но иногда люди используют подобные слова безо всяких на то оснований, просто желая сделать собеседнику больно. Самое лучшее — не обращать внимания.

Чарли покачал головой.

— Непохоже, сэр. Это сказала миссис Керридж. Я случайно услышал ее разговор с Лумисом…

— Не следует слушать сплетни слуг, — по привычке вставил я.

— Да, сэр, но я не мог не услышать. Они говорили громко, дверь была открыта, а я сидел на кухне у кухарки. Керридж сказала: «Бедняжка, что тут скажешь, побочное дитя». Потом я спросил ее, что это значит, а она ответила, чтобы я не забивал себе голову ерундой. Они говорили о смерти дяди Уэйвенху.

— Она сказала о тебе «побочное дитя»?

— Нет, сэр, не обо мне. О кузине Флоре.

20

Генри Франт ошибся. Пока он обедал в тот вечер в клубе с мистером Ноаком, Джорджу Уэйвенху стало лучше. Старик пришел на короткое время в сознание, хотя и был очень слаб. Он потребовал, чтобы к нему привели всех родственников.

К тому моменту Карсуоллы вернулись и обедали с миссис Франт. Чарли лег спать, а я читал у камина в маленькой гостиной в задней части дома. Миссис Керридж попросила меня разбудить Чарли и привести вниз, когда он оденется. Сама она пойти за Чарли не могла, потому что нужна была в комнате больного. Через несколько минут мы с Чарли спустились на третий этаж и обнаружили миссис Франт, шепотом разговаривающую с врачом на лестничной площадке. Увидев Чарли, она замолчала.

— Любовь моя, дядюшка хочет тебя видеть. Я… он хочет попрощаться.

— Да, мама.

— Ты понимаешь, о чем я, Чарли?

Мальчик кивнул.

— Это совсем не страшно, — твердо сказала она. — Он очень болен. Но нужно понимать, что вскоре он отправится в рай, где снова выздоровеет.

— Да, мама.