Загадка Эдгара По - [24]
Я усмехнулся:
— Наш пострел везде поспел?
— Распределяя риски, увеличиваешь прибыль. Именно Карсуолл привел в банк молодого Франта. Ну, сейчас-то он уже не так молод. Вы с ним знакомы?
— Да, сэр. Я оказал ему небольшую услугу, и он был сама любезность. Джентльмен до мозга костей.
— Его семья переживала не лучшие времена, вот ему и пришлось пойти в торговлю. А что до его любезности, то я слышал совсем другое. Франт — способный человек, в этом я не сомневаюсь, просто… Ваш бокал, сэр! Ваш бокал пуст!
Тяжело дыша, Роуселл наполнил бокал так, что портвейн полился через край. Тут он отвлекся и потерял нить рассказа. Он потягивал портвейн и, нахмурившись, рассматривал отполированное красное дерево столешницы.
— Мистер Карсуолл женат? — спросил я через пару минут.
— Женат? Сейчас нет. Да, мне кажется, он состоял в браке, но его супруга умерла. Но… — Роуселл понизил голос и наклонился ко мне: — Не могу назвать его безутешным вдовцом. Он приобрел репутацию… эээ… ну, вы понимаете, о чем я, — Роуселл изобразил в воздухе фигуру, похожую на песочные часы, чтобы сделать намек еще прозрачнее. — Он родственник Джорджа Уэйвенху. Вы знали, что они двоюродные братья?
Я покачал головой.
— Мать Стивена Карсуолла приходится сестрой отцу Джорджа. Так что они двоюродные родственники в первом ряду родословной, — он рассмеялся и снова вытер лоб салфеткой. — А юный Франт оказался очень ловким. Он вошел в дело как человек Карсуолла, а потом взял да и женился на Софии Марпул, племяннице старого Уэйвенху! И стал родственником обоих партнеров. Говорят, по любви, но держу пари, любовь там была только с одной стороны. Мастер Генри считает себя наиболее вероятным преемником, так сказать, наследником престола. Но, как говорится, не стоит делить шкуру неубитого медведя.
Роуселл поднялся, пошатываясь, подошел к двери, с трудом открыл ее и промычал, чтобы слуги принесли еще бутылку.
— Что-то не так? Это касается мистера Карсуолла?
— Да много чего. Во-первых, Карсуолл решил изъять свой капитал из дела. Поселился в деревне, стал джентльменом и не хочет иметь ничего общего с банком. История такова, что старого Уэйвенху просто вынудили, когда понадобилось, найти наличные. Большую сумму. Да и сам Уэйвенху последние несколько лет много болел. Он постепенно передавал все дела в руки Генри Франта. Сити не особо доверяет Франту. И дело не только в том, что он занимался торговлей. Ходят слухи, что он игрок, как и его отец. Именно так Франты в свое время лишились состояния.
Горничная принесла еще одну бутылку. Когда ее открыли, Роуселл снова наполнил наши бокалы и залпом выпил.
— Понимаете ли, все дело в доверии. Любой бизнес основан на доверии, но банковское дело особенно. Если те, с кем вы имеете дело, перестанут вас уважать, то считайте, можно закрывать лавочку. Нет, мой мальчик, вернемся к вашему делу. Если хотите сохранить ваши сбережения, то лучше подумайте о консолидированном фонде, — мистер Роуселл уставился на меня пустым взглядом, а потом, наконец, заговорил, но медленно, растягивая гласные: — Вы не разбогатеете, но и не обанкротитесь.
Он остановился и заморгал. Рот несколько раз открылся и закрылся, но оттуда не вырвалось ни звука. А потом Роуселл накренился, как вековой дуб, сохраняющий величественную осанку даже среди развалин. Стукнулся головой об стол, опрокинув бокал, и захрапел.
17
Шли недели, и погода становилась все холоднее и холоднее, а дружба между Чарли Франтом и Эдгаром Алланом — крепче и крепче. Как это часто бывает в школе, их дружба отчасти являлась оборонительным союзом, стратегией противостояния миру, полному Квирдов и Морлеев. Несмотря на внешнее сходство, мальчики отличались по характеру. Американец — гордый, не прощающий обид, — когда его дразнили, он налетал на мучителей с кулаками. Чарли Франт был более чувствительным, кроме того, у него всегда водились карманные деньги. Если обидеть кого-то из них, то придется иметь дело с гневом Эдгара Аллана, а в гневе он страшен. Но если угодить одному или обоим, то, скорее всего, можно попасть в число избранных, когда Чарли Франт в очередной раз будет угощать друзей в кондитерской.
Что же до меня, то я чувствовал, что школьная жизнь облегает меня, как старое пальто. Но кое-чего мне все-таки не хватало. Признаюсь, в тот период я слишком много времени проводил в мечтаниях. При этом я перестал думать о Фанни, девушке, которая словно призрак витала в моих мыслях; все чаще я грезил о мисс Карсуолл и ее кузине миссис Франт. Но у грез есть явное преимущество перед реальностью: ты не обязан быть постоянным.
Ничто не предвещало тех неприятностей, что ждали меня впереди. Однако как-то вечером мистер Брэнсби вызвал нас с Дэнси к себе в кабинет.
— Я получил тревожное письмо от миссис Франт, джентльмены, — сообщил он. — Она пишет, что к ее сыну и юному Аллану снова приставал тот тип. Его наглость переходит все грани разумного!
— Но мы не слышали ни слова о случившемся от мальчиков, сэр, — заметил Дэнси.
Брэнсби покачал головой.
— Он тут же ушел. Ничего ужасного не произошло. Нет, по-видимому, он просто дал им обоим по полсоверена, велел хорошо учиться и убрался восвояси.
