Загадка бронзового льва - [5]

— Вульф, где ты? — проговорил мальчик.

Голос его эхом разнесся по комнате. Пес не откликнулся.

— Вульф! — еще раз попытался позвать Олег.

Львиный рык был ему ответом. Сияние словно притягивало. Мальчик опять свесился над ковриком.

Бронзовый лев не двигался. Лишь по-прежнему угрожающе рычал.

«И зачем только мы его подобрали?» — охватило мальчика запоздалое раскаяние.

Сияние стало ярче. Теперь оно всполохами освещало комнату.

— Ты прав. Не надо было, — вдруг отчетливо прорычал лев. — Люди часто делают то, что совсем не надо.

В комнате повисла мертвая тишина. Олег не мог отвести взгляда от бронзового льва. Маленькая фигурка словно притягивала к себе.

«А вообще, откуда он тут взялся? — вдруг подумалось мальчику, — Я же его оставил у Тани».

— Что было, то прошло, — немедленно прорычал бронзовый лев.

— А где Таня? — заволновался мальчик.

— Теперь уже поздно спрашивать, — немедленно последовал ответ льва.

— Почему поздно? — прошептал мальчик. Сердце у него сжалось от самых худших предчувствий.

Лев промолчал. Бронзовая грива зашевелилась. Хвост, увенчанный кокетливой кисточкой, мелко подрагивал. Лев вдруг начал стремительно расти. Теперь он едва помещался на коврике.

Олегу хотелось вскочить с постели и кинуться вон из комнаты. Ноги, однако, не слушались. Он будто навеки застыл в этой нелепой позе, свесившись над ковриком. Бронзовый лев все увеличивался в размерах. Коврик уже давно скрылся под его мощным телом.

Вот он сел. Облизнулся бронзовым языком. И начал медленно подниматься на ноги.

— Но ведь мы ничего…

Мальчик хотел объяснить, что они с Таней не желали зла бронзовому льву. Но севший от страха голое Олега потонул в оглушающем реве чудовища. Оно уставилось на мальчика разъяренным взглядом. И, раскрыв огромную пасть, прыгнуло.

Олега обдало жарким влажным дыханием. Свет померк.

— Спасите! — собрав последние силы, завопил мальчик.

Глава II ВЕЛИКОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ ПАШКОВА

Олег проснулся. Он по-прежнему лежал, свесив голову с кровати. Вульф, сидя на коврике, старательно облизывал ему лицо.

— Значит, с тобой все в порядке? — плохо соображая спросонья, обрадовался мальчик.

Тут дверь распахнулась. В комнату влетел Борис Олегович. Шевелюра у него была взъерошена. Очки сидели криво.

— Ты чего орешь? — уставился он на сына.

— Я? — с трудом приходил в себя, тот.

— Ну, не я же, — с раздражением произнес отец. — Только снотворное принял. Только заснул. И вот пожалуйста…

— Да мне тут приснилось, — пробормотал Олег.

— Тебе приснилось, а я теперь буду до утра от бессонницы мучиться, — с возмущением отозвался отец. — И что за возраст такой дурацкий, — посмотрел он с таким осуждением на Олега, словно тот был виноват в собственном возрасте. — Ни о ком не способны думать, кроме себя.

— Я способен, — возразил Олег.

— А зачем орать, в таком случае когда отец только что принял снотворное? — осведомился глава семейства Беляевых.

— Мне сон страшный приснился, — повторил сын.

— Нечего до полуночи шляться по улице, — веско ответил Борис Олегович. — Я в твоем возрасте ложился спать не позже половины одиннадцатого. И никаких кошмаров мне, между прочим, не снилось.

— Боренька, — послышался из спальни родителей сонный, но ласковый голос Нины Ивановны. — Чем разгуливаться, лучше бы принял еще таблеточку.

— Ах, таблеточку! — взвился Борис Олегович. — Меня, значит будят, а мне потом снотворным отравляться. Кушай, миленький! — издал он исполненный уничтожающего сарказма смешок. — Становись наркоманом! Съешь пачечку снотворного и засни вечным сном, как Мерилин Монро!

— Боренька, ну при чем тут Мерилин Монро? — возникла на пороге мама Олега.

— Они еще спрашивают при чем! — указав пальцем сперва на жену, а затем на сына, воскликнул Борис Олегович.

— Лично я про Мерилин Монро не спрашивал, — спешно заверил Олег.

— Тогда я отвечу тебе! — простер руку Беляев-старший к Нине Ивановне — Мерилин Монро наглоталась снотворного и отправилась к праотцам. А я так не хочу. Мне нужно жить! Поэтому я этой гадости больше одной таблетки в день глотать не намерен!

Олег несколько раз подряд зевнул.

— Пойдем, Боренька, — тут же сказала Нина Ивановна. — Видишь, Олежке спать хочется.

— Раз хочется, пускай спит, — покорившись судьбе, ответил Борис Олегович. — Сын зевает. Сын будет спать, — с тоскою добавил он. — А на долю отца теперь останется бессонная ночь. А утром надо вести машину. И проталкиваться сквозь эти проклятые пробки на Садовом Кольце. Что привыкать.

— Может, еще заснешь, папа, — решил подбодрить отца Олег.

— Молчи уж, — с безнадежным видом махнул рукой тот и вдруг принялся сладко зевать.

— Пойдем, пойдем, — торопливо подтолкнула его к двери спальни жена.

Родители удалились. Некоторое время за стеной слышались их приглушенные голоса. Затем наступила полная тишина. Олегу стало ясно, что отец заснул. Борис Олегович никогда не умел бороться с бессонницей в одиночестве и тишине. Если ему не спалось, то он начинал словно бы невзначай делиться какими-нибудь наблюдениями с Ниной Ивановной или просто шумно вздыхал и ворочался с боку на бок. Затем поднимался с постели и, громко топая по коридору, шел в кухню попить воды. После чего, снова улегшись в кровать, отчего-то заходился в затяжных приступах кашля. Правда, сам он при этом оставался в полной уверенности, что несет свой крест безропотно и тихо, стараясь не потревожить покоя домашних.