Загадка Белой Леди - [67]

– Что именно подразумеваете вы под понятием «интимные отношения», капитан? – наконец спросил Робертс, чтобы выиграть время, а про себя подумал: «С вашей стороны весьма неумно, господин капитан, применять все эти тупые полицейские психологические штучки в общении с человеком, всю жизнь изучающим психологию людей».

– Перестаньте увиливать, доктор. Вы прекрасно знаете, что именно я имею в виду, – настаивал между тем инспектор.

– Нет, не знаю. И объясню вам, почему. Между миссис Хайден и Виктором не было никаких интимных отношений, если под интимными отношениями понимать общение, скрытое от других глаз и ушей. Они никогда ни от кого не прятались и никогда ни от кого не скрывали предмета своих разговоров. Или вы имеете в виду какие-то иные интимные отношения?

– Бросьте притворяться, доктор Робертс! Весь пансион знает, что у них роман.

– Вы и впредь, капитан, будете слушать мнения больных, – Робертс сделал особенное ударение на слово «больных», – и игнорировать комментарии лечащего врача? Кто вам наговорил подобных глупостей? Уж не господин ли Морена? – Доктору, на основании их предварительного договора с инспектором, было прекрасно известно, что из всех пациентов тот успел поговорить лишь с миссис Хайден и с этим сумасшедшим собачником. Из персонала же никто, даже большой оригинал Жак, не мог сказать инспектору ничего подобного. Если только в шутку…

– Неважно, кто мне об этом сказал, – неловко попытался увильнуть инспектор. – Теперь я жду ваших комментариев.

– Если вы успели заметить, капитан, здесь не просто дом отдыха, а пансион восстановительной психиатрии. Да вы присаживайтесь, – обретая уверенность, как всегда, когда говорил о своей профессии, жестом указал Робертс на свободный стул, стоящий по другую сторону стола.

– Мне некогда рассиживать здесь, доктор, – с плохо скрытой злостью огрызнулся инспектор. – Говорите короче.

– Пациенты в этой клинике общаются друг с другом по моей просьбе и только ради обоюдной пользы. Я не сторонник активной фрейдо-райхианской линии в психологии и предпочитаю терапии тотального резкого вмешательства мягкую методику естественно протекающих процессов.

– То есть вы хотите сказать, доктор, что свидания миссис Хайден и Виктору в отдаленных уголках вашего сада назначали вы?

– И оба всегда рассказывали мне об этих своих, как вы изволили выразиться, «свиданиях» все подробности.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

– Хм, забавно, – инспектор, перестав, наконец, в упор разглядывать невозмутимого доктора, присел-таки на предложенный ему стул и сразу же сменил характер беседы: – Кто такой этот Вилльерс и чем он болен? В анкете на этот счет нет ни слова.

– Правильно, и вы нигде не найдете ни слова о характере болезни кого бы то ни было из моих пациентов. Я принципиально считаю всех их здоровыми людьми, вплоть до тех пор, пока все остальные тоже не признают этого.

– Отлично, док! Возможно, вы придумали великолепную систему лечения. Но мне-то вы можете, нет, просто обязаны сообщить «по секрету», характер его заболевания.

– Лично вам «по секрету» я скажу, что мсье Вилльерс совершенно здоров.

– Вы что, доктор, издеваетесь надо мной, что ли?

– Ну что вы, капитан. Я вообще никогда и ни над кем не издеваюсь. Иначе я таким образом не лечил бы, а наоборот, калечил людей. Мсье Вилльерс совершенно здоров, это я говорю вам с полной ответственностью. Это такая же правда, как и то, что миссис Хайден не помнит ничего из того, что было с ней до катастрофы, и в этом смысле она настоящая tabula rasa. Но она тоже абсолютно здорова.

– Но что же в таком случае делает этот Вилльерс в вашей, как вы говорите, клинике?

– Меня не интересует, кто и с какой целью направил его сюда, капитан. Это не в правилах моего пансиона. Содержание здесь обходится заказчику в две тысячи долларов в сутки, и если он считает нужным, чтобы этот человек находился здесь, то это его дело. Мое дело заключается в создании соответствующих условий проживания для каждого пансионера, а также ответ на запрос заказчика – когда именно может он забрать своего подопечного.

– Но если Виктор абсолютно здоров, то?..

– То я в случае запроса дам ответ, что заказчик может отозвать его в любое удобное для обоих время.

– А что касается миссис Хайден?

– А что касается миссис Хайден – я порекомендую подождать.

– Ясно. И все-таки, кто такой Виктор Вилльерс?

– Мужчина сорока лет…

– Это я и сам знаю, доктор Робертс, – обиделся инспектор.

– А больше меня ничего не интересует.

– Даже его национальность?

– Даже его национальность. Для моей практики это не имеет никакого значения. Для меня он существует таким, каким я его вижу.

– Хорошо, доктор. Пригласите его. Я тоже хочу «увидеть» его таким, каким увижу его я.

Робертс взял со стола колокольчик и позвонил. Через несколько мгновений в кабинет вошел Виктор, уже приглашенный сестрой Агатой по просьбе инспектора. Виктор на этот раз явился не в светлом сафари, в котором обычно предпочитал ходить, а в строгом черном костюме, особо подчеркивавшем стройность и мужественность фигуры. А черная шелковая ленточка, повязанная вместо галстука на круглом воротничке, еще более подчеркивала траурный смысл его одеяния.