Загадай желание - [9]

– У Анны? Ты с ума сошла? – накинулись на нее все. – Это невозможно! Ты же ее знаешь, она бы не стала!

– А что такого? Не всю же жизнь ей одной куковать? Извините, Полина Дмитриевна, – кивнула Нонна. Свекровь, покачав головой, переключила внимание на шипящие на сковородке блины.

– Но ведь это нормально, разве нет? – продолжила Нонна. – Ей всего двадцать семь лет, она красивее всех нас, вместе взятых, она добрая, с прекрасным характером…

– И с красивыми волосами, – зачем-то добавила Женька, разглядывая с отвращением свое отражение в зеркале. О волосах Анны ходили легенды. Все интересовались, какими средствами она пользуется, чтобы добиться такого великолепного блеска и сияния своих длинных, до пояса, густых соломенного оттенка волос. Все без исключения приходили от них в восторг и тут же влюблялись в Анну – сотрудники ДПС, мужчины нетрадиционной ориентации и даже кошки! Анна могла бы выиграть мировую войну, если б вышла на поле противника с распущенными волосами. В свое время Нонна привела Женю к Анне со словами, что если кто и может вернуть Жене уверенность в себе, то только Анна. Уверенности не прибавилось, но Анну Женя уже не могла променять ни на какого другого мастера-парикмахера.

– У нее трое детей! – буркнула Полина Дмитриевна. – У нее нет времени на глупости! Она должна думать о семье.

– Надеюсь, она делает глупости прямо сейчас, – пробормотала Нонна. Потом она замолчала, и все замолчали. Как-то сразу стало понятно, что все пришли именно к Анне, а друг с другом их связывает совсем немногое. Впрочем, все здесь присутствующие так или иначе познакомились с Анной благодаря Нонне (Ванюшка, конечно, не в счет, ему повезло от рождения, мерзавцу), а они были лучшими подругами с самого детства.

Олеся переехала в Москву из Владимира, чтобы поступать в театральный, и поселилась у своей бабушки, занимавшей двухкомнатную квартиру в том же доме, где проживало семейство Нонны, но только в соседнем подъезде. Потом, не прошло и двух лет, как бабушка умерла, и Олеся осталась в ее хрущевке одна – в наследницах. Повезло. Все ее владимирские родственники завидовали ей. Но Олеся чувствовала себя одинокой и потерянной, совсем одна в большом городе, где к тому же никто особенно не верил в ее талант. Вот тут-то и появилась Нонна. Она первая заговорила с Олесей, после того как заметила, что та рыдает на балкончике. Квартиры, хоть и были в разных подъездах, соседствовали по одной стене и по балконам.

– Что случилось? – спросила она, развешивая выстиранное белье.

– Я не понимаю, что я тут делаю – в этом городе, – пробормотала Олеся, и через пять минут они уже сидели вместе на маленькой кухне Нонны, заставленной банками с консервированными помидорами, и Нонна учила Олесю, как ей следует жить.

– Тебе нужно больше общаться с нормальными людьми. Все актрисы – змеи, – сообщила Нонна так, будто это была секретная информация.

Потом Нонна познакомила Олесю с Анной, которой как раз нужны были любые клиенты, чтобы выплачивать деньги за квартиру, которую она, положа руку на сердце, не могла теперь себе позволить. Если что и сближало Анну и Нонну – так это катастрофическая финансовая недостаточность.

Олеся теперь стриглась и делала маникюр чуть ли не трижды в неделю, даже когда ей это было совершенно не нужно. Анна стала кем-то вроде ее личного стилиста, Олеся теперь даже майку без одобрения подруги не могла купить. С Нонной же Олеся общалась с опаской – ее приводили в трепет властный голос учительницы и желание всеми командовать. Хотя… чуть позже Нонна оказалась ей очень и очень полезна.

– Ну а у тебя чего стряслось? – спросила Нонна, заметив, наконец, что Олесю бросает из жара в холод и обратно. – Что, не пригасили сниматься в продолжении рекламы про кариес?

– Нет-нет, – подключился Ванюшка. – Она узнала, что пролетела мимо «Оскара», да, Олеська? И в этом году тоже? Так близко – и снова мимо?

– Что вы к ней пристали? – возмутилась Женя. – Может, у нее больше нет желания сниматься в рекламе кариеса! Это был такой абсурд, честно говоря, только после этого я поняла, как тяжела актерская жизнь.

– Да уж, тяжело оно – бремя славы. Да, Олесь? Скажи, часто ли тебя узнают на улицах? Не пытаются тебя почистить щеткой? – острил Ванюшка.

– Отстань! Между прочим, главное не то, что именно играть, а как играть, – насупилась Олеся.

– И ты была великолепна в этой роли. Сара Бернар, разрушающая зубы со всей неотвратимостью гнева Божьего. Критики с нетерпением ждут продолжения!

– Нет, надо все-таки сдать тебя в военкомат! – Женя всплеснула руками и швырнула в Ваньку скомканной салфеткой.

Ванюшка увернулся с легкостью пантеры – сказалось его увлечение альпинизмом.

– Надеюсь, ты в нее не сморкалась? А скажи, Олеся, если тебе предложат сыграть Венерическое Заболевание, ты тоже согласишься? – Ванька явно не собирался останавливаться на достигнутом. Только одно могло его обезвредить – немедленное тотальное уничтожение.

– Максим вернулся, – пробормотала Олеся, и все замолчали.

Все, включая Ванюшку, застыли, как парализованные, и уставились на Олесю. Женька так и продолжала сидеть с открытым ртом и салфеткой в руке. Нонна помрачнела и собралась было что-то сказать, но лишь покачала головой. Наконец она встала, перенесла свой стул и села напротив Олеси на манер плохого полицейского.