Загадай желание! - [42]

Слава Богу, Паттерсон не нашел в прошлом Натали ничего плохого: ни скандалов, ни, естественно, поклонников. Если бы они были, вряд ли она была бы сейчас свободна: женщина ее возраста и положения наверняка вышла бы замуж, как только представилась бы такая возможность. Похоже, возможность ей до сих пор не представилась. И Малком посчитал это неслыханной удачей. Говоря по правде, ему еще никогда так крупно не везло в жизни, как сейчас, когда он познакомился с Натали.

Но подобное везение не может продолжаться вечно, и Малком с горечью это понял в тот же вечер, во время ужина, который устраивали сквайр Фарнсуорт и его жена.

На нем присутствовали трое Уиттакеров, чета Фарнсуортов, старый викарий и его вдовствующая сестра, которая вела его хозяйство, две замужние сестры сквайра Фарнсуорта со своими мужьями и Малком. Среди приглашенных Малком был единственным неженатым мужчиной, а Натали – единственной незамужней женщиной, поэтому Малком ожидал, что миссис Фарнсуорт в шутку попытается их сосватать. В свете того, что рассказал ему Паттерсон, Малком против этого ничуть бы не возражал.

Уиттакеры прибыли последними. Гектор и Мейбл заранее позаботились о том, чтобы привлечь всеобщее внимание, ослепить собравшихся своими модными туалетами, приобретенными в Лондоне. Натали шла за ними. В скромном шелковом платье персикового цвета, она не поражала показным блеском. Пока мистер и миссис Уиттакер обходили комнату, раскланиваясь и болтая с гостями, Натали спокойно стояла в дверях. Малком не сводил с нее восторженных глаз: она была сама элегантность с головы до ног. Сегодня он впервые видел ее на светском сборище и решил понаблюдать за ней попристальнее. Он должен быть уверен, что его потенциальная невеста умеет вести себя в обществе.

Пока он смотрел на Натали, к ней подошла миссис Фарнсуорт и тепло с ней поздоровалась. Натали улыбнулась, однако глаза ее с беспокойством оглядывали собравшихся. Она что-то тихо сказала миссис Фарнсуорт, и та, рассмеявшись фальшивым самодовольным смехом, небрежно махнула рукой. Наверное, Натали выразила обеспокоенность, которую миссис Фарнсуорт не разделяла. Малком попытался обменяться с Натали взглядами, однако она намеренно избегала его. Подойдя к сестре викария – особе с худым лицом, – она о чем-то с ней заговорила.

Малком тотчас догадался, что Натали волнуется и избегает его потому, что миссис Фарнсуорт специально ведет себя так, чтобы все присутствующие обратили на нее внимание. Сначала сдержанность Натали пришлась ему по душе – еще одно доказательство врожденной порядочности и хорошего воспитания девушки. Право, чем дольше он за ней наблюдал, тем больше она ему нравилась.

Однако десять минут спустя, когда миссис Фарнсуорт во всеуслышание попросила его проводить Натали в столовую, Малком едва сдержался, чтобы не поморщиться: этот прозрачный намек не остался не замеченным гостями. «Какая бестактность», – подумал он. Но с другой стороны, теперь у него появилась прекрасная возможность делать то, что ему очень хотелось, – быть рядом с Натали. Он учтиво поклонился, улыбнулся и направился к ней. Любопытные взгляды и тщательно скрываемые улыбки, которыми проводили его присутствующие, ничуть его не волновали, а вот реакция Натали – да. Она мучительно вспыхнула и бросила на миссис Фарнсуорт укоризненный взгляд. Он даже уловил, как она прошептала ей: «Ну как вы могли, Энн», – однако сделал вид, будто ничего не слышит.

Натали позволила ему отвести себя к столу с такой неохотой, что у Малкома сложилось впечатление, будто она сделала это только для того, чтобы избежать скандала. По пути в столовую она старалась держаться от него как можно дальше, и Малком, разочарованный ее поведением, поспешил успокоить себя тем, что любая воспитанная женщина повела бы себя так, если бы ее столь же откровенно пытались сосватать.

Когда они спускались по лестнице, он наклонился к ней и прошептал:

– Мужайтесь, мисс Уиттакер, я уверен, она желает вам только добра.

Натали едва заметно покачала головой, и Малком с приятным изумлением заметил, как из ее тщательно уложенной прически выскочил непослушный локон и заплясал у нее над ухом.

– Вы не должны были оказывать мне такую честь, – заметила она. – Это нехорошо. Вы должны были вести к столу Энн, то есть миссис Фарнсуорт, а не меня. Или Мейбл, поскольку она все еще считается новобрачной.

– Боже меня упаси!

Больше им не удалось обменяться ни словом: они дошли до столовой и заняли свои места за столом. Однако этот короткий диалог способствовал тому, что у Малкома тяжесть свалилась с души: значит, Натали старалась держаться от него подальше лишь потому, что считала, будто, ведя ее в столовую, он нарушает установленные правила приличия. Место Натали за столом оказалось почти напротив него. Это было даже лучше, чем если бы ее посадили рядом с ним. Малком мог в свое удовольствие любоваться тем, как свет от свечей играет на ее милом лице, как маленькие завитки волос выбиваются из ее прически. Ему почему-то доставляло удовольствие наблюдать за непрекращающейся борьбой Натали со своими непослушными волосами, в которой те неизменно одерживали верх.