Задолго до истмата - [14]

Премьер кивнул. Его давно не отпускала одна мысль, но окончательно она созрела только теперь.

— Пап, я думаю, два десятка человек (ревенантов он в счет не брал по понятным причинам) ничего здесь не решат, а только расшевелят муравейник. Нужны специалисты. Придется обращаться к Хранителю за разрешением на переброску дополнительных волонтеров... как ты считаешь?

Академик Каманин кивнул. Россия нуждается в услугах специалистов, которые либо никогда сюда не приедут, либо которых в мире пока не существует. Самое главное — медицина. Лекари сплошь иноземные либо доморощенные целители. Опытом знахарей тоже пренебрегать не стоит, но развитую систему здравоохранения на них не создашь. Нужно хотя бы несколько преподавателей с уровнем пусть даже конца девятнадцатого века да материальная база. За пару десятков лет можно наладить выпуск лекарей местного розлива и рангом повыше общеевропейского.

Второе. Квалифицированные инженеры и специалисты среднего звена. Ну, тут и вовсе два-три доцента из технических вузов хватит с головой. В крайнем случае физику и математику преподавать сможет и он сам. Нужен опытный преподаватель химии и биологии, человек компетентный в географии и геологии, да еще необходим опытный историк.

Третье. С экономистами здесь вообще никак. Понятие об экономике находится в зачаточном состоянии. Экономика в восприятии аборигенов — это где, чего и сколько можно украсть, чтобы никто не заметил. Специалистов по правоведению пока не нужно — область эта не развита вообще. Система судейства проста до безобразия: кто богаче, тот и прав; кто сильнее — тот и прав; тот прав, у кого больше прав.

Эти мысли и еще некоторые Алексей Михайлович донес до сына, предварительно также испив квасу. Тот высказался в том смысле, что главное — не переборщить с новшествами, иначе получится сплошная чертовщина. Отец возразил, что уже кое-какие наметки он сделал в своем органайзере и только ждет, когда его об этом спросят.

Картина вторая. Обеденное время. Две головы, склонившись над листом бумаги, что-то чертят, зачеркивают, меняют, чертят набело и горячо обсуждают. Дьяк время от времени приносит им кофе, ненадолго встревает в разговор и вновь уходит в свою каморку.

Картина третья. Те же действующие лица, те же позы. За соседним столом, жадно вслушиваясь в голоса и вглядываясь в плохо освещенные лица, сидит царица Софья. От духоты она скинула верхнюю шубу и теперь сидит в нижней — тонкой, куньего меха. Наконец она не выдержала и с укором заметила:

— Бояре, а ведь я приехала сразу после обеда! А нынче вечер во дворе! Можно и на царицу свою внимание обратить.

Ростислав с трудом отвлекся от новой экономической модели, предложенной отцом, и сфокусировал разбегающиеся глаза на Софье Алексеевне.

— Прошу прощения, государыня, заработались с отцом мы немного, — извинился он, — по-моему, и обед пропустили, а, пап?

— Обед? Какой обед? — встрепенулся Алексей Михайлович. — Ах да! Обед!

Царица с нежностью посмотрела на академика:

— Милые вы мои трудари! Явились из Ниоткуда и рвете себе жилы за страну, которая спит с грязным пузом! Все, хватит на сегодня! Едемте ко мне во дворец, я вас приглашаю на ужин. А раз вы не отобедали, то и это дело исправим. Как вам такой случай?

Алексей Михайлович сказал, что отказываются от царского предложения только умалишенные, и принялся одеваться. Царица неодобрительно покачала головой и кликнула дьяка с писцами. Те прибежали моментально и замерли на пороге, глядя влюбленными глазами на свою государыню. Но Софья Алексеевна показала им кулак и приказала помочь академику одеться.

— Ах, дорогой вы мой Алексей Михайлович, вы мне так тятю покойного напоминаете, даже звать вас одинаково. Бережней, лодыри, бережней!

Писцы, получая тычки и затрещины от дьяка, быстро надели на отца Ростислава медвежью шубу и подали в руки посох и бобровую шапку. Затем быстро помогли одеться царице, оставив ее, противу правил, «на потом». Премьер влез в свою дубленку самостоятельно, да и писцам пришлось бы становиться ради такого дела на табуреты.

Подождав, пока царская карета отъедет от крыльца, дьяк надел шапку и прикрикнул на писцов:

— А ну, что лопухи развесили! Кыш после бояр свечи задуть и самовар погасить! Завтрева чтобы были ранехонько — министер этот сюда приезжает еще до заутрени, люди верные передали. А вы сегодня только к обеду появились! Я приду — чтобы изба натоплена была! Ваше счастье, что меня сегодня кнутом не ободрали за хладные палаты! Уж я бы вам чубы пообрывал! Все поняли?

Писцы стремглав кинулись в избу. Дьяк достал из рукава чекушку, хлебнул из нее и неторопливой походкой уверенного в себе человека направился по направлению к кружалу.

— А ко мне сегодня посланник парижский явился, — рассказывала Софья Алексеевна в карете, — ищет моего премьер-министра. Прискакал аж из Парижу по такой погоде. Прознал Людовик про перемены наши, от всего сердца приветствует их. Передал мне массу кумплиментов в связи с нашей реставрацией. Ой, виновата, это он еще до Рождества через датского посла передавал. Я, помнится, тогда ему еще ответ писала, тебя, Ростислав Алексеевич, хвалила. Вот и сегодняшним появлением посланника мы обязаны... но это тайна. Граф Ле Вуа приглашен к ужину, и могу сказать, сюрприз вас ожидает наипервейший!