Задохнись моим прахом - [32]

И это сработало. Они замолчали. Пока Ия решила поддержать идущую в стороне Пруденс, до меня докопался Итан.

— А ты сама, Милвен, на чьей стороне?

«Я не знаю», думала ответить ему я. Но Ия с Пруденс были в стороне от нас, а Марко далековато. Итан бы просто так не отстал от меня в таком положении. Поэтому я ответила так.

— Я пока не думала об этом.

И это было моей ошибкой. Итан решил заполнить мою пустоту, где должно было быть мнение на эту тему, своим мнением. Начал свой монолог.

— Подумай сама: вы живете в Милвене, как в раю. Все деньги севера уходят к вам на развитие. Скоро станете вторым Гонконгом…

— Тогда зачем нам Подеста, если у нас и так все хорошо?

— Господи, Лав… завоевание, конечно же. Это всегда было целью обеих стран. Да и не только на нашем континенте. В конце концов останется только один Береллин.

Он говорил со мной, как с недотепой. Ребенком, который случайно остался с пьяным отцом на кухне. Которому теперь навязывают определенное мнение без права выбора.

И мне захотелось защищаться.

— Лично мне все равно кому достанется Подеста.

— Пф, ну конечно! Ты здесь не живешь…

— А если бы жила, что изменилось? Чем север лучше юга?

Он посмотрел на меня с еще больше округлившимися глазами. Каждый его взгляд заставлял меня съеживаться и засовывать свое еще несформировавшееся мнение куда-то внутрь.

— Ну ты как будто совсем в школе не училась… Как я уже сказал, север больше общается с внешним миром, он состоит во многих организациях и у него лучше налажена экономика. Опять же таки, посмотри на Милвен. А юг… ему просто не повезло. После войны мы были как в тени старшего брата, который уже вовсю отделился от родителей и строит свою жизнь. А нам ведь тоже хочется… мы ведь не хуже…

Но каждый раз, когда он заводил взрослый, по сравнению со мной, и серьезный разговор, я как-то находила в себе силы издать последний писк из своей скорлупы. Чтобы он просто начал снова вести с самим собой диалог и представил, что меня рядом нет.

— Но ведь ты же считаешь, что Север лучше? Почему ты тогда жалеешь юг?

Тут он сразу не ответил. Начал думать. С начала нашего разговора в лесу еще больше потемнело. Поэтому я не видела выражение его лица. Права была я или нет? Вставила его в ступор или же он просто пытается подавить еще больше раздражения в мою сторону?

— Считаю. И да, Север — намного лучше. Многие южане, такие как мы с Ией, мечтают туда переехать. Но в глубине души нам дико жалко свою родину. Которой, опять же таки, просто не повезло.

Наш тяжелый разговор прервал крик, который донесся откуда-то слева. Мы тут же попрятались в кусты и за деревья, как ранее нас инструктировал Марко. Он по лесу ориентировался лучше, чем мы. До родника оставалось всего ничего.

Я боялась выглянуть из-за куста. Рядом со мной сидел Итан, который пытался рассмотреть впереди источник звука. Справа от себя я увидела Пруденс и Ию, которые сидели около какого-то пня. Даже отсюда я слышала их запыхавшееся дыхание. Поэтому боялась, что мое, более громкое, услышат и незваные гости.

Но вдруг, из всех нас, из укрытия решил выйти Марко. Медленно он поднялся с земли и, не отрывая глаз от того, что увидел впереди, пошел вперед. Через пару секунд, мы с Итаном услышали голос.

— Все хорошо, маленькая.

Сначала мне показалось, что это он говорил собаке. Какой-нибудь дворняжке, которая заплутала к нам. Но высунув голову, я увидела ребенка. Настоящего ребенка, который стоял ко мне спиной и с содроганием что-то рассказывал Марко. Я кивнула Итану, который сразу же пустился осматривать территорию, и девочкам — они же пошли знакомятся.

— Все хорошо, ребята, — сказал Йович, — это Шарлота. Ее держали «Саузен Пауэр» в лагере, недалеко отсюда.

Вид у девочки был изможденный. Ее потрепанное, все в грязи, платье еле-еле прикрывало выпирающие косточки на коленях, а ее обувь, от которой отрывалась подошва, обнажила грязные ноги. У Шарлотты были длинные, до лопаток, запутанные волосы. Я в ужасе представила, что ее ждет в школе: у Роуз вряд ли получиться ее нормально расчесать. Скорее всего, она просто сделает ей прическу, где-то до плеч.

И будет, до конца войны, оберегать девочку от нападок других, чья шевелюра придется им по вкусу.

— Пойдем, — сказала Ия, — надо отвести тебя в наше убежище.

Она протянула ей руку, но та лишь сделала шаг назад. И грубо ответила ей.

— Нет! Мне нельзя уходить! Там мои родители! Мама и папа! Они все еще там!

Марко попытался объяснить ей, что мы не можем сейчас идти за ними. Но Шарлотта лишь скрестила руки на груди и не сдвинулась с места, когда он предложил ей снова пойти в школу.

Мы с ребятами переглянулись. Ситуация была дикая. Мы не могли оставить ребенка здесь, в этом глухом лесу, где ее через пару часов нашли бы «Саузен Пауэр» и вернули к родителям. Возможно, они всеми силами старались вызволить из их лап хотя бы дочку, а благодаря нашему равнодушию их старания окажутся напрасными.

Но и идти в их лагерь было бы безумием. Сколько там солдат? В каком они состоянии? Наверняка у них есть оружие. И намного больше, чем у нас. Не говоря уже о тех, кто умел им пользоваться.

Пока я размышляла об этих вариантах, не заметила, как Итан и Ия начали снова спорить. Только теперь темой являлась маленькая девочка, которая, прямо как при игре в теннис, смотрела то на парня, то на девушку.