Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - [119]

Инспектор подошел к Лаптопу и пожал ему руку.

– Здравствуйте, суперинтендант. Надеюсь, не заставил вас долго ждать, – сказал он. Затем повернулся, встретил пристальный взгляд Незерсола и, ответив столь же прямым взглядом, пожал руку и ему.

«Ага! – подумал суперинтендант. – Начинается. Франтик из Скотленд-Ярда показывает себя. Много от него будет проку. Нахватался верхушек в колледже и небось вздумает помыкать всеми. Правда, говорит почтительно, вежливо, но это еще ничего не значит».

– Так-так, инспектор Хардинг, – снисходительно протянул он, – стало быть, приехали для руководства этим делом!

– Ну что вы, суперинтендант! Я понимаю, руководство расследованием лежит на вас.

Ледяной взгляд Лаптона слегка потеплел.

– Да, конечно, возглавлять расследование моя обязанность. Но я уже немолод, мы с начальником участка поразмыслили и пришли к выводу, что не помешало бы подспорье. В мои годы одному вести подобное дело трудновато. Вот так обстоят дела.

– Мне поручено оказывать вам всевозможную помощь, – подтвердил Хардинг. – Я понимаю, дело это для местного человека весьма щекотливое.

Слова эти были поистине великодушны.

– Вот-вот, – подхватил суперинтендант, заметно оттаивая. – Так оно и есть, именно щекотливое. Давайте сразу же приступим к нему; заниматься им будем втроем: вы, я и сержант Незерсол, его я приставил к вам до завершения расследования.

– Хорошо, – ответил инспектор, придвинул стул и сел.

Рассказ суперинтенданта был многословным, сбивчивым, но инспектор, видимо, шустро схватывал суть и лишь дважды попросил извиняющимся тоном получше осветить некоторые подробности.

Сержант сидел, зажав ладони между колен, и молча думал: «Лаптон говорит путано. Для человека, незнакомого с генералом и его семьей, это все пустая болтовня. Чего ради он зачитывает выдержки из показаний, переходит от одной личности к другой, не объяснив, кто они? Лучше бы спокойно изложил инспектору факты и дал самому прочесть показания. А тот, похоже, человек терпеливый и схватывает все на лету».

Инспектор Хардинг позволил суперинтенданту выговориться. Потом сказал:

– Ясно-ясно. Давайте убедимся, что я правильно ориентируюсь в хронологии. Боюсь, всех, кто есть в этом деле, мне пока трудновато запомнить. Генерал Биллингтон-Смит зашел к себе в кабинет без десяти двенадцать. В пять минут первого дворецкий, проходя через холл к парадной двери, услышал, как ему показалось, ссору между генералом и одним из гостей.

– С мистером Холлидеем, – кивнул суперинтендант. – Нездорового вида джентльмен. Суетливый. Я подумал, нервничает. И живет в праздности, что не внушает доверия. Лишился работы, насколько я понимаю.

Инспектор дождался конца этого экскурса в область догадок, потом снова заговорил:

– Стало быть, он, как вы сказали, признается, что около двенадцати вошел в кабинет и у них с генералом состоялся неприятный разговор, о теме которого Холлидей предпочитает умалчивать. Когда он покинул кабинет, не знает, но думает, что пробыл там от силы четверть часа. Затем поднялся к себе в комнату и через десять минут вышел на веранду к остальной компании. Так что, насколько нам известно, он последний видел генерала живым. Без нескольких минут час миссис… – Хардинг заглянул в один из лежащих перед ним листов бумаги, – миссис Твининг пошла пригласить генерала к сидящим на веранде, куда были поданы коктейли. По ее словам, она обнаружила его мертвым за письменным столом. Наклонилась над ним, увидела, что он мертв, и вернулась на веранду с этой вестью. Я верно запомнил?

– Верно, – снисходительно подтвердил суперинтендант. – Но этого мало. Например, вы упустили передвижения всех остальных гостей.

– Я, пожалуй, ограничусь основными фактами, пока не прочту внимательно всех показаний. Можно взглянуть на медицинское заключение?

Суперинтендант порылся в пачке документов. И подал Хардингу два листа с машинописным текстом.

– Пожалуйста. Вам потребуются и фотографии. – Он протянул инспектору снимки.

Хардинг поблагодарил, не отрывая глаз от текста. И в молчании, под взглядами суперинтенданта и сержанта, читал минуты две. Затем поднял голову.

– Понятно. Генерала убили за письменным столом. Орудием убийства послужил китайский кинжал, которым покойный пользовался для разрезания бумаг. Удар был нанесен сзади. Лезвие вошло в шею за правым ухом и рассекло сонную артерию. Смерть, по мнению… – инспектор заглянул в первое заключение, – доктора Реймонда, наступила в течение минуты, возможно, и быстрее. Отпечатки пальцев остались?

Суперинтендант покачал головой:

– Нет, в том-то и беда. Люди сейчас начитались книг об убийствах и всякого такого, так что знают все уловки. Убийца позаботился надеть перчатки. Вот к чему ведет болтовня о прогрессе, учит людей всяким хитростям, – сварливо заметил он, открыл ящик стола и вынул оттуда кинжал. – Вот он. Вещественное доказательство номер один. Опасная штука, такие не стоит держать на виду.

Инспектор взял нож с тонким лезвием и резной рукоятью из слоновой кости, подержал в руке, потом попробовал пальцем лезвие.

– Очень опасная, – согласился он и вернул кинжал суперинтенданту.

– Вещественное доказательство номер два, – продолжал тот, протягивая лист писчей бумаги. – Найдено под рукой покойного, может статься, он написал на нем уже после удара.