Зачем убили Сталина? Преступление века - [52]

Даже в 1934 году, когда Сталину 55 лет исполнялось, не было особых приготовлений, не чувствовалось организованного праздника. Просто в Волынском (вторая, кроме Зубалово, государственная дача Сталина. — С.К.) собралось побольше людей… Много смеялись, пели, немного плясали. Там для пляски места не было, чтобы разойтись…»

Тогда пришел Буденный с баяном, и Сталин тоже немного плясал, за столом был общителен. Так оно и оставалось в дальнейшем. Приходили члены Политбюро, был стол. Подарков не было, так как все знали — Сталин личных подарков не любит, потому что считает: на подарок должен быть отдарок. Дарить и отдаривать надо от чистого сердца, а если тебе кто-то что-то дарит не от души? Как отдаривать такого?

Зато Сталин не забывал поздравить с днем рождения обслуживающих его людей, и вот им-то он подарки делал. А как-то к сталинскому дню рождения дети устроили небольшое представление: Светлана читала стишки, ребята в немудрящих костюмах подыгрывали… Василий к дню рождения отца переплетал старые книги, и это тоже воспринималось как подарок.

Сталин работал без выходных, и в свой день рождения — тоже. Даже за праздничным столом разговоры были в основном деловыми — чуть ли не то же заседание Политбюро, но в более раскованной обстановке. Да оно и понятно — люди, преданные делу, и в застолье говорят о делах, тем более когда не так просто собраться всем вместе в неофициальном порядке.

Как вспоминал Артем Сергеев, когда за столом звучали тосты в адрес «новорожденного», Сталин воспринимал их с юмором, и если его начинали захваливать, над оратором беззлобно подтрунивал. Сам же отвечал на тост так, что для каждого находил особенное слово — не назидательное, а деловое, простое и приятное человеку.

ОДНАКО шестидесятилетний юбилей — это рубеж серьезный. И хотя сам Сталин его по-прежнему не выпячивал, в стране эту дату не могли не заметить, и она отмечалась вполне публично. Хотя порой и своеобразно.

Впрочем, такой «россиянский» историк как Геннадий Костырченко считает — уж не по себе ли равняя? — что Сталин всегда кривил душой. Мол, если он когда и проявлял «скромность», то — напускную. Костырченко пишет, что в 1934 году, «когда физическое устранение бывших лидеров оппозиции еще только предстояло, Сталин вынужден (?! — С.К.) был, намеренно демонстрируя личную скромность, настоять в политбюро (историк Костырченко так ненавидит все советское, что даже вполне исторический орган — Политбюро всегда именует со строчной буквы, а не с прописной. — С.К.) на принятии следующего постановления…»

И далее идет фрагмент постановления:

«Уважить просьбу т. Сталина о том, чтобы 21 декабря, в день пятидесятипятилетнего юбилея его рождения, никаких празднеств или торжеств или выступлений в печати или на собраниях не было допущено».

Костырченко «забывает» при этом напомнить читателю, что 21 декабря 1934 года не исполнилось и сорока дней со дня гибели близкого друга Сталина — Сергея Мироновича Кирова, погибшего 1 декабря 1934 года. Но и без этого Сталину помпа нужна не была. Тем не менее в 1939 году — в год его второго «полного» юбилея, никакое постановление Политбюро от чествования Сталина страну не удержало бы. В 1934 году за Сталиным сознательно шли в основном энтузиасты — пусть их уже и были миллионы. Теперь же за ним шли, убедившись в его правоте, по крайней мере — десятки миллионов.

Праздновать было что и было кому. Но и тут Сталин излишние эмоции сдерживал. Так, в Государственной Третьяковской галерее в декабре 1939 года была открыта большая художественная выставка с показательным названием «Сталин и люди Советской страны в изобразительном искусстве». Станковая живопись, портреты, графика, скульптура — несколько сотен произведений. Были среди них и картины, посвященные лично Сталину, скажем, «Ленин и Сталин у карты ГОЭЛРО» Налбандяна, «Дом в Гори, где родился И. В. Сталин» Дм. Тархова, «Сталин с матерью» Кутателадзе, портреты Сталина работы Шегаля, Ряжского, А. Герасимова, Троицкого…

Тем не менее название выставки точно отражало ее содержание: на ней были представлены прежде всего люди Советской страны, и это хорошо видно из выпущенного в декабре 1939 года тиражом в 3000 экземпляров каталоге выставки. Вот наугад открытый разворот, страницы 18 и 19. Здесь указаны только портреты:

— заслуженной артистки РСФСР А. Орочко работы Марины Волковой;

— И. В. Сталина, «Героя Советского Союза, орденоносца И. Д. Папанина, депутата Верховного Совета СССР» и «Народной артистки СССР орденоносца А. К. Тарасовой», работы Александра Герасимова;

— Героев Советского Союза, орденоносцев B. C. Гризодубовой, П. Д. Осипенко и М. М. Расковой работы Сергея Герасимова;

— майора Агеева, командира N-ской эскадрильи, участника боев за освобождение народов Западной Украины, работы Михаила Гончарука;

— знатного доменщика Донбасса, орденоносца И. Г. Коробова, депутата Верховного Совета СССР, работы Григория Гордона;

— заслуженного деятеля науки, академика Н. Д. Зелинского и академика А. Н. Баха, депутата Верховного Совета СССР, работы Игоря Грабаря.

И это было для выставки нормой — она была посвящена в первую очередь не Сталину и не его юбилею, а Советской стране, отмечающей юбилей Сталина. Открывал каталог графический портрет Ленина работы П. Васильева, и лишь вторым шел портрет Сталина работы О. Верейского. Во вступительной же статье к каталогу, подписанной «И. С. Рабинович», имя Сталина встречалось часто, но о его юбилее не было сказано ни слова. И вряд ли это было упущением автора статьи — он-то на патоку не поскупился. Да, выставка была