Зачем мы говорим - [62]
Кемпелен решил, что будет сам вслух произносить фразу, перед тем как ее повторит машина. Таким образом он заранее подготавливал слушателей, чтобы они не заметили ошибок в произношении, поскольку мозг уже подсознательно их исправит. И все же интерес к этой впечатляющей машине довольно быстро угас, потому что она не могла воспроизводить многие согласные.
В XIX веке были созданы еще более сложные говорящие машины. Самой известной была «Эуфония» Джозефа Фабера, которая в 1846 году участвовала в представлениях передвижного цирка Ф. Т. Барнума. На фотографиях это устройство напоминает ткацкий станок, снабженный воздуходувными мехами и головой манекена без туловища. Вибрация полой трубки регулировалась винтом, и это позволяло придавать голосу различную высоту тона. Машина Кемпелена всегда говорила монотонно, но «Эуфония» могла менять интонацию и даже петь «Боже, храни королеву».
Как и три десятилетия спустя, когда Эдисон изобрел фонограф, газеты предрекали «Эуфонии» различные сатирические роли. Кто-то предлагал заменить ею занудных ораторов, будь то скучный проповедник, адвокат или даже член королевской семьи. Журнал Punch предположил, что «Эуфония» может даже занять место спикера в палате общин: «Положите перед ней церемониальный жезл. Сбоку поместите большую табакерку… для удобства членов парламента и простой аппарат, чтобы он выкрикивал призывы к порядку каждые 10 минут» >{290}.
Многие отнеслись к этому изобретению с энтузиазмом, но будущий театральный импресарио Джон Холлингсхед написал откровенно пессимистичный отзыв, назвав профессора Фабера «человеком с грустным лицом», а говорящую машину «его научным чудовищем Франкенштейна». В конце концов Фабер уничтожил свою машину и покончил с собой >{291}.
К счастью, реакции на первую электронную говорящую машину были более оптимистичными. Синтезатор речи (The Voder) стал самым известным аттракционом на Всемирной выставке 1939 года в Нью-Йорке. По примерным оценкам, электронный голос вызвал восхищение у пяти миллионов посетителей, включая пожилого человека, так отозвавшегося о нем: «Чудеса, как их описывает Библия, на самом деле существуют, ведь здесь, в этой комнате, мы своими глазами увидели это современное чудо! Воистину здесь нам показывают чудеса божьи, переданные посредством человеческого разума» >{292}.
Создателем синтезатора речи был Гомер Дадли из Лабораторий Белла. В некрологе коллега описывал Дадли как одного из «величайших “старомодных” изобретателей», которого было трудновато понимать, потому что он слишком быстро говорил: «Язык у него работал как телеграфный аппарат» >{293}. К слову, именно медленная работа телеграфного кабеля заставила Дадли искать лучшие способы передачи речи, потому что высокие звуковые частоты находились за пределами возможностей кабеля. Эта работа и привела к созданию синтезатора речи.
Синтезатор речи Дадли (Voder) >{294}
Дадли понял, что гудение голосовых связок, которое создает проблематичные для передачи высокие частоты, можно отделить от более медленных движений рта, языка и горла, поэтому сигнал, описывающий эту медленную артикуляцию, можно легко передавать по кабелю >{295}. Хотя кабель не мог передавать звук голосовых связок, приемнику достаточно было передать частоту гудения, а затем можно было ее воссоздать на другом конце, используя генератор сигналов. Эта идея отделения источника звука от эффектов голосового тракта легла в основу создания синтезатора речи.
Фотография девушки-оператора за синтезатором, управляющей этой машиной на Всемирной выставке, напоминает мне о стенографистках, работающих в суде >{296}. С помощью браслета на запястье выбирается звонкий (создается гудение, симулирующее звук голосовых связок) или глухой звук, например [ш]. Поскольку устройство электронное, звуки начинаются как сигналы, проходящие через электрическую схему. Ножная педаль изменяет высоту тона гудения, создавая примитивную интонацию. Затем звук проходит через электронные фильтры, которые формируют его, симулируя эффект голосового тракта. Наконец, усилитель и громкоговоритель превращают электронные сигналы в звуковые волны, проходящие через воздушную среду.
Чтобы научиться пользоваться этим синтезатором речи, требовался год. Оператор, миссис Хелен Харпер, рассказывала, как сложно было воспроизвести слово «концентрация»: «Мне нужно сформировать последовательно 13 разных звуков, сделать пять движений вверх-вниз браслетом на запястье и три-четыре раза изменить положение педали в зависимости от того, насколько выразительным я хотела бы заставить машину сделать это слово. И конечно, все это нужно было точно синхронизировать». Особенно трудно было справиться со звуком [л]. В 1939 году в одной из статей Time отмечалось, что машина не может произнести название лаборатории, в которой она изобретена, — по всей видимости, вместо «телефоны Белла» получалось что-то вроде «тевефоны Бева» >{297}. Как раньше делал Кемпелен, ведущий предварительно подготавливал аудиторию, произнося слова, которые затем пыталась произнести машина, чтобы помочь мозгу слушателя сгладить ошибки в произношении.
