Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу - [32]

Эд оказался прав в отличие от ортопеда. Через полгода я почти сделал то, что он предсказал. Но удивить новостью его не удалось. Когда я прибежал к нему в кабинет, он уже прочитал бостонскую газету и поприветствовал меня, назвав мое финишное время: «Два двадцать пять!» Я пробежал на пять минут быстрее, чем он предсказывал. Нам обоим это доставило радость. В науке всегда так: вы делаете прогноз, и, если он сбывается, вы счастливы, потому что, возможно, какая-то ваша идея верна, но если все идет не так, то вы приближаетесь к другой идее, о которой даже не думали раньше. И так даже лучше.

Во время подготовки к марафону я много думал о физиологии физической активности насекомых, особенно моих нынешних объектов изучения, шершней. Мои расчеты их энергобаланса показали, что дальность их полета примерно равна моей максимальной дальности бега – марафонской. Но есть кое-кто получше – птицы.

Птицы во многом похожи на нас. У них более или менее сходное с нашим строение тела, та же система органов. Как и у нас, у них есть легкие, кровь, настоящее сердце, артерии и вены, печень, мозг и почки. У них те же базовые типы конечностей, органы чувств, железы, гормоны и биохимия. Их механизмы транспортировки газа, иммунитет, тенденции развития, система выделения и мозговая функция практически идентичны нашим. Мы отличаемся от них главным образом тем, насколько далеко и в каком направлении каждая из этих общих черт адаптировалась к конкретным сценариям. С точки зрения скорости и выносливости птицы более развиты, чем мы. Они добились в этом настоящего прорыва. Насекомые раскрыли многие секреты, связанные с температурой тела, но птицы поведали нам о пределе выносливости, на который способно существо из плоти и крови.

8 Ультрамарафонцы в небе

Осенью и весной бесчисленные миллиарды птиц поднимаются в небо и летят без остановки тысячи километров, пересекая океаны и пустыни. Их выживание зависит от их физических способностей, внутренней решимости и навыков навигации. Мой октябрьский забег в Чикаго – ничто по сравнению с тем, что они проделывают каждый день. Я пробежал всего 100 км, маршрут состоял из удобных отрезков дистанции, и в пути у меня были еда и напитки, какие я хотел. Как и другие любители орнитологии, иногда по ночам я вглядывался через бинокль в силуэты перелетных птиц, скользящих в полнолуние по молочному небу. Я слышал слабые птичьи голоса в ночи, и мне было интересно, как наши братья из той же плоти и крови, что и мы, совершают такие удивительные подвиги. Могут ли они сообщить нам что-то новое о выносливости?

Хотелось бы поговорить о том, как они справляются с перелетами, но сначала хорошо бы выяснить, что они делают на самом деле. Ответы появились лишь недавно, в первую очередь благодаря деятельности тысяч людей по всему миру, занятых кольцеванием птиц. Вырисовывается удивительная картина, которая может показаться едва ли более правдоподобной, чем древнее предположение, что ласточки «явно» должны зимовать в грязи, а не перелетать с континента на континент.

Пестрогрудый лесной певун

Меня особенно впечатляют маленькие, красивые и изысканно нежные лесные певуны. Каждый июнь леса на северо-востоке Северной Америки наполняются свистящим щебетом и болтовней 35 видов певунов, которые возвращаются, чтобы обосноваться на территории, построить гнезда и выкормить своих птенчиков. Путешествия одного из видов этих птиц, пестрогрудого лесного певуна Dendroica striata, в настоящее время известны лучше других и могут послужить образцом, хотя между маршрутами передвижения разных видов существуют определенные различия.

К середине июля гнездование певунов в густых северных еловых и пихтовых лесах завершается. И взрослые, и молодые птицы линяют. Взрослые меняют свой яркий брачный наряд на серый и тусклый. Линька завершается в течение месяца, и вся популяция, разбросанная от штата Мэн до Аляски, приходит в движение. Все птицы собираются на северо-востоке Соединенных Штатов. Одиночные птицы с Аляски и запада возвращаются в те самые места, откуда они начинали свои трансконтинентальные поездки протяженностью тысячи километров.

Достигнув восточного побережья, птицы, которые весят всего 9–11 г, превращаются в обжор – это известно под более корректным термином «гиперфагия». Пользуясь тем, что к этому времени уже поспевают ягоды, а растения подвергаются нашествию тли и других насекомых, всего за десять дней певуны удваивают вес своего тела. Большая часть этого прироста – жир, который накапливается толстыми массами под кожей брюха и грудной клетки чуть ниже шеи. Заряженные топливом, птицы затем направляются на последнюю перевалочную базу – мыс Код, штат Массачусетс. Оттуда эти крошечные духи хвойного леса массово отправляются в удивительный непрерывный трансатлантический перелет протяженностью около 3,5 тысячи километров – до Венесуэлы.

Спусковой крючок, который отправляет лесных певунов в этот непрерывный ультрамарафон через Атлантический океан, – наступление холодного атмосферного фронта. Летя со скоростью чуть более 32 км/ч, они сначала используют силу ветра, гонящего холодный воздух на юго-восток. Постепенно улетающие птицы сбиваются в стаи от 500 до 1000 особей. На второй день эти стаи попадают в безветренный район Саргассова моря, а на четвертые сутки непрерывного полета их подхватывают пассаты, и наконец сильно отощавшие птицы достигают северного побережья Южной Америки.