Зачарованный киллер - [16]

А я вчера писала сочинение: «Самый лучший день в моей жизни». Я написала что самый лучший день в моей жизни был тогда когда я пришла из школы домой а дома чисто, полы вымыты, на столе жареная картошка, а мама трезвая. Интересно что мне поставят заэто сочинение?..».

Черт побери, это же мои строчки. Я написал повесть: «Мой папа — аферист», написал еще в первый год перестройки, отослал ее в издательство «Язуа», несколько раз звонил туда, а мне все отвечали, что рукопись рассматривается. Потом нахлынули разные события, мне стало не до того. А потом я забичевал… Напечатали, значит.

Я резко открыл последний лист. Так, издательство то же самое, тираж 10 тысяч, автор В. Крук. Моя фамилия до сего времени была Верт. Владимир Иванович Верт. Прекрасно, я теперь пострадавший автор! И гонорар, наверное, не смогу получить? Ну–ка, когда вышла книга? В прошлом году. Все равно, следует позвонить.

Я взглянул на часы. Не механически, а с удовольствием. Как посматривал ежеминутно в 15 лет, когда папа купил мне на день рождения мои первые часы — «Спортивные», с фосфоресцирующим черным циферблатом, противоударные, пылеводонепроницаемые. Они в те 50‑е годы стоили рублей пятьсот, половину зарплаты советского инженера. Время было подходящее, можно звонить. Я позвонил по указанному в книжке телефону, но это оказался телефон службы реализации. Телефон начальника они давать не желали, расспрашивали — зачем, да кто?

— Автор, я, автор! — сказал я с раздражением. — Книга тут моя вышла, еще в прошлом году вышла. А я отсутствовал, только приехал. Вот и хочу узнать. Какая книжка? «Дочь уголовника». Хорошо продается: Спасибо. Так как мне связаться с кем–нибудь из руководства?

Наконец телефон конспираторы из службы реализации мне дали. Хотя и он оказался не начальственным, а секретарским. Та учинила мне очередной допрос. Особенно ее интересовало, ГДЕ я отсутствовал?

— В тюрьме сидел, чмо болотное! — не сдержался я. — Какого ты, лярва мелкая, допрос мне учиняешь, как мент? Ты, посекуха, начальника давай, а то я приду и по–своему с тобой разберусь!

Помогло. Сучка соединила меня с редактором. Тот быстро понял, о чем идет речь, попросил минутку, на поиск данных в компьютере, помычал в трубку и сообщил, что я, по видимому, что–то напутал, так как автор их постоянный, с которым они давно работают, гонорар ему давно выплачен, моих данных в компьютере нет.

— Ладно, — сказал я с некоторой удовлетворенностью, — суд разберется. У меня рукопись имеется, свидетели, которые ее читали, а кроме того, отрывок из повести я два года назад напечатал в областном литературном альманахе. Вы мне, голубчики, теперь не гонорар, а десять гонораров заплатите!

Тон говорящего изменился. Он сказал, что мне не мешает зайти к нему лично. Всяко бывает. Возможно, у него не полные данные в компьютере. Иногда, если с автором трудно связаться, мы оформляем договора с посредником, чтоб иметь юридическое право на тираж. Деньги в таком случае лежат в бухгалтерии, ждут настоящего автора.

— А кто название сменил? — спросил я сварливо. У меня повесть называлась броско: «Мой папа — аферист!». И посвящение там было. Старшей дочке, черты которой я заимствовал для создания образа героини. И псевдоним этот дурацкий…

Теперь собеседник говорил почти вкрадчиво. С предельной вежливостью:

— Послушайте, это уже детали. Рабочие накладки, так сказать. Если вы настоящий автор, то мы все проблемы решим. Полюбовно, надеюсь. У нас хорошее издательство, мы дочерняя фирма крупнейшего издательского комплекса. Приезжайте, я лично решу ваши вопросы. Знаете, как к нам проехать? Доедете до метро «Савеловская» и сразу вправо, перейдите дорогу — и прямо, по правой стороне. Пройдете небольшой мостик, там ремонт сейчас идет, потом улица направо. На этой улице большая типография. Мы сидим на третьем этаже в маленьком здании во дворе. Пропуск я вам сейчас оформлю. Когда вам удобно подъехать.

— Прямо сейчас возьму такси и приеду, — сказал я.

— Лучше во второй половине дня. Где–то после двух, ладно?

— Ладно, сказал я.

Еще не остыв от разговора я налил полстакана джина, запил пивом. Появился легкий намек на аппетит. Я вяло пожевал кусочек колбасы без хлеба. Пацаны собрались куда–то. Они уже помылись, Вася переоделся. Витек почему–то купил ему школьную форму, посчитал, наверное, что так конспиративней, менты цепляться не будут. По крайней мере, выглядел мальчишка прилично.

— Деньги есть? — спросил я.

— Пока есть, — ответил Витек. — Сдача твоя, да и мои пятьсот. Мы погуляем, а потом придем.

— Только про меня ни одной душе.

— Понятно, конечно. Я и не знал, какой ты крутой. Теперь тебя ищут эти, которых ты поставил. Мы про тебя никому не будем говорить, не видели. Да и спрашивать нас о тебе не будут. Поинтересуются, где деньги достали, так я скажу, что заработал.

— Ладно, ладно. Идите. Вот, гостевую карточку возьми, а то вечером охрана не впустит.

— А ты?

— Меня и без карты пустят. Администраторша запомнила.

Пацаны ушли, я запер дверь и прилег с сигаретой, поставив пепельницу на стул около кровати. События шли поспешной чередой. Даже в самых буйных причудах воображения я не мог бы надумать такое. Вот я уже и убийца, и писатель. Кем я еще стану?