Зачарованный киллер-2 - [21]

Владивосточный директор уже покупал через меня многоцветный принтер, совмещающий в себе достоинства скоростного ксерокса и компьютерного принтера, выдающего до 100 отпечатков в две минуты. Я прокрутил с его молчаливого одобрения 27 тысяч зеленых. Тогда я вез ему пять тысяч его доли и надеялся на заказ чешского станка «Доминанта» — многокрасочной офсетной печатной машины стоимостью в 93 тысячи долларов.

Заказ я получил, но случилось так, что Чехи меня обманули, а и мое неумелое хозяйствование вконец обанкротило мою фирму. Я уехал за рубеж, мотался в разных странах, перебиваясь случайными заработками, вернулся в Россию… Э-э, неохота вспоминать грустное. Я, собственно, о той давней встрече с дочуркой.

Все было на высшем уровне: дорогие рестораны, подарки и просто чувства, человеческие ласковые отношения. Она как раз дождалась мужа — длинного милого паренька — из армии, тот потешно смущался моих широких жестов, но я все равно накупил ему всякого барахла. Меня очень умилило, что дочурка пристрастилась к фантастике, даже в этом мы с ней были похожи.

И вот спустя целую вечность лет я вновь услышу ее голос. Даже не верится.

«Папа живет с нами. Спит он не с мамой, а на кухне, на раскладушке. Мама работает, но все равно пьет. Пошла вчера искать бутылку и стукнулась о кадушку. У нее такой фингал под глазом. А в поселке папу хвалят, будто это он ее налупил, чтоб не пила. А он вовсе и не дерется. Я его бритву включила, а у нас напряжение другое и я ее сожгла — дым пошел. Так он совсем не дрался, а даже не рассердился и сказал, что давно хотел бороду отпустить. И теперь не бреется.

Для папы работы никакой в поселке нету. Он временно устроился в порт грузчиком, и я вижу — он устает очень. Конечно, он худенький, а там только с солью мешки по 80 кг, а когда с рыбной мукой — совсем 120 кг.

Его в бригаде не любят, потому что он не пьет с ними Он даже с получки не поставил бригаде выпивку. А надо ставить, закон такой. Я его спросила, а он говорит, что в гробу видал эти волчьи законы.

А вчера я шла по поселку и около магазина к папе бичи пристали. Это их грузчики подучили, чтоб папе отомстить. Их, бичей, было пять человек. Все здоровые такие Подошли, окружили папу вокруг и давай деньги на бутылку требовать. Я пошла быстрей, а они уже драться начали. Смотрю, папу не видно, а они все на него навалились и ругаются. Я побежала, а меня кто–то поймал за плечи, так, что я в живот уткнулась. Я давай лягаться, мне же папу выручать надо. Вдруг папин голос говорит:

— Тихо, малыш. Пойдем отсюда. Я посмотрела вверх, а это меня папа держит за плечи и улыбается. А бичи там все дерутся. Я спрашиваю:

— А кого это они там лупят? А папа смеется:

— Кого–то из своих. У них, бедных, все в мозгах перемешалось, когда я выскользнул. Пойдем, дочурка, домой. Этот прием выхода из толпы ниньзя японские применяют. Я тебя ему научу.

Мы пошли домой, а там мамка пьяная с бригадиром грузчиков. Папу увидела и орет:

— Эй, Верт, тебе начальник уважение оказал — сам к тебе пришел. Дуй в магазин за бутылкой.

Папа посерьезнел, мамке деньги дал на бутылку, а сам бригадиру говорит:

— Чего же ты, падла, ее спаиваешь? Сам знаешь же, что ей нельзя.

Бригадир уже выпивший был, обиделся и папе матом наговорил всякого. Я и не увидела, как папа его ударил. Только смотрю — лежит бригадир и кровь у него изо рта течет. А папа взял ведро с водой и на него вылил. Тот привстал и говорит:

— Что это со мной случилось? Папа помог ему сесть и говорит:

— Еще раз услышу такое — хоронить тебя будут.

А бригадир смотрит на папу с уважением и говорит:

— Слушай, ты, вроде, дохляк такой, а драться силен. Это правда, что ты сидел?

И потом они долго за столом сидели, разговаривали. А мамка совсем напилась и на работу сегодня не пошла.

Выгонят ее опять, дуру.

И папа пошел и устроился в геологическую экспедицию и улетел на вертолете в тундру, золото искать и еще какие–то камни.

Я его понимаю. Ему и скучно тут, и мама пьет. Он, ведь только из–за меня приехал. Мы с дядей Колеи разговаривали, он так и сказал:

— Твой папа только из–за тебя сюда приехал, Жанка. А какая ему тут жизнь? Работы культурной по его мозгам нету, дом — кабак сплошной из–за сестры моей, а твоей мамки. Да и скучно ему, он же городской.

А тетя Надя добавила:

— На Нинке крест ставить надо. Хоть и сестра старшая, а жалости у меня к ней нет ни чуточки. Уезжай, Жанна, с папкой — он тебя шибко любит, видно это. А то мамка твоя и себя, и тебя загубив Вот заработает папка в тундре денег и уезжайте вместе. Я хотела бы уехать. Только мамку жалко. Без меня она совсем пропадет. А папку я так ни разу еще папой и не назвала. Скорей бы он приехал, теперь–то я уж точно его папой назову. Вот он обрадуется!..»

Тольятти, май, второй год перестройки

Ближе к вечеру дежурство по залу осложнилось появлением на горизонте пьяных шоферов. Проспавшись и опохмелившись, они начали изображать из себя дрессировщиков. Я тогда еще не ведал, не видел многих кровавых сцен, которых досыта насмотрелся в дальнейшем, поэтому гонял шоферов без особого азарта. До тех пор, пока Лариса не цапнула одного из них.