Зачарованный апрель - [70]

Ему не приходило в голову, что Крошка слишком мало значения придает своему высокому положению, чтобы думать о таких пустяках. Просто он не стал докучливым поклонником ее красоты, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы его общество иногда было приятно молодой леди. Однажды, когда он уже разложил подушки ее кресла в должном порядке и хотел уйти, ему пришло в голову попробовать узнать у молодой леди, что происходит с миссис Фишер.

В это время пожилая леди стояла у восточного парапета и, прикрыв глаза ладонью от солнца, изучала белевшие вдали домики деревушки Меццаго.

С того места, где сидела леди Каролина, ее было отлично видно.

Леди Каролина подумала и ответила:

— Не знаю.

— Я полагаю, вряд ли у этой леди могут быть какие-то проблемы?

— Думаю, что нет, — с улыбкой ответила Крошка.

— Если вдруг окажется, что ее что-то беспокоит, я с удовольствием помогу ей советом.

— Это очень мило с вашей стороны.

— Конечно, у нее есть свои советчики, но не здесь. А один адвокат, который всегда под рукой, — произнес мистер Уилкинс, он старался со всеми молодыми леди говорить непринужденно и остроумно, — стоит двух в Лондоне, если можно так перефразировать известную поговорку.

— Спросите, нужен ли ей адвокат.

— Спросить? Вы серьезно советуете мне это? Не будет ли немного… неделикатно с моей стороны касаться такого вопроса?

— Может быть, если вы пойдете и прямо спросите, то она вам прямо и ответит. Наверное, ей сейчас очень одиноко.

— Вы само внимание и сочувствие, — заметил мистер Уилкинс, в первый раз в жизни жалея, что не может поцеловать этой леди ручку. Этот французский обычай никогда не казался ему приемлемым, но в тот момент он с удовольствием последовал бы ему. Вместо этого мистер Уилкинс послушно отправился к миссис Фишер, чтобы разделить ее одиночество и, возможно, узнать, что ее беспокоит.

Просто удивительно, сколько предлогов Крошка находила, чтобы отослать мистера Уилкинса из сада и при этом не обидеть. Каждый день она изобретала новые, и каждый день он уходил сразу после того, как устраивал ее в кресле, счастливый и довольный. Она позволяла ему возиться со своими подушками в награду за то, что ее страхи насчет него оказались совершенно беспочвенными. Меллерш вовсе не стремился преследовать ее назойливым обожанием, а, напротив, повиновался каждому движению ее ресниц. Она готова была полюбить мистера Уилкинса уже в том случае, если он окажет ей любезность и не станет ее обожателем, но в нем обнаружилась масса других достоинств. Во-первых, Крошку ужасно тронуло зрелище мистера Уилкинса, мокрого и завернутого в полотенце. Благодаря этому она весь остаток дня была в отличном настроении и то и дело прыскала в кулак, если никого не было кругом. Во-вторых, он развлекал ее, и, в-третьих, он был добр к Лотти. Конечно, если бы мистера Уилкинса здесь вовсе не было, он нравился бы ей еще больше, но так Крошка относилась ко всем людям. Она готова была любить все человечество, но конкретные люди, с которыми приходилось сталкиваться каждый день, были назойливыми и неприятными.

Однако с точки зрения разнообразия, которое мистер Уилкинс внес в общество, он поистине был незаменим. Он оказался одним из тех редких мужчин, которые не смотрят на женщину, как на легкую добычу. Если, размышляя о нем, Крошка вспоминала некоторые скучноватые моменты, то думала об этом его качестве и благодушно мурлыкала про себя: «Да он просто сокровище».

Со своей стороны, мистер Уилкинс делал все, чтобы дамы считали его сокровищем. Он хотел, чтобы они привыкли доверять ему и надеяться на него. В таком случае, если когда-нибудь им понадобится совет (а рано или поздно каждому человеку он нужен), то они непременно обратятся за помощью в его контору.

Именно поэтому он так тщательно старался выяснить, не ли у миссис Фишер чего-нибудь на уме. Нет ничего лучше для честолюбивого и небогатого адвоката, чем состоятельная женщина, которую одолевают неприятности.

Он рассудил, что у леди Каролины в настоящий момент все в порядке, но женщина, обладающая такой необычайной красотой (мистер Уилкинс, при всем своем почтении, не мог не заметить очевидного), скорее всего, сталкивалась с определенными трудностями в прошлом, и еще больше их ждет ее впереди, особенно если она не замужем. Прежде он не мог предоставить ей свои услуги, поскольку они не были знакомы, но надеялся, что в будущем сможет оказаться под рукой в нужный момент.

Что же касается миссис Фишер, которую он считал второй по значимости среди присутствующих дам (если смотреть на нее с профессиональной точки зрения), то у нее почти наверняка что-то было не так. Он уже несколько дней присматривался к пожилой леди и мог почти наверняка утверждать, что у нее есть что-то на уме.

Что касается миссис Арбитнот, то она была слишком тихой и застенчивой, чтобы он мог составить о ней окончательное мнение. Хотя, возможно, ее привычка избегать общества и проводить время в одиночестве говорила о том, что ей нужна помощь. Если так, то он был готов гулять с ней, разговаривать и постепенно выспросить, что ее беспокоит. Он знал, что мистер Арбитнот был всего лишь сотрудником Британского музея, но никакие связи не бывают лишними для адвоката. Кроме того, мистера Арбитнота могли повысить в должности и сделать, возможно, заметной персоной. Если бы мистер Уилкинс знал о литературных успехах этого господина, то был бы еще внимательнее к его жене. Но, поскольку Фредерик писал свои романы под псевдонимом, миссис Арбитнот была спасена от излишка его заботы.