Зачарованные - [35]

Саманта не могла оторвать от него влюбленных глаз. Она смотрела и не могла насмотреться. Это было больше чем страсть, больше чем желание. Она упивалась близостью, купалась в ней, раскрывалась ему навстречу, словно цветок под лучами солнца, и сгорала в его объятиях, моля о большем…

Рон вздрогнул и отстранился на миг, и тогда Саманта застонала:

— Нет! Только не это! Если ты сейчас извинишься и уйдешь, я брошусь в море! Немедленно!

— Саманта! Я не уйду. Я не могу уйти от тебя. Никогда. Но ты должна посмотреть на меня. Сейчас! При свете солнца!

Она откинулась на мох, тяжело дыша от возбуждения и веселого ужаса. Перед ней стоял совершенно обнаженный мужчина, стоял и ждал приговора.

Жизнь и любовь — или смерть и позор.

Саманта улыбнулась. Подалась вперед, встала на колени. Посмотрела в глаза мужчине. Обвила руками его бедра. И осторожно, очень нежно коснулась губами страшного шрама. Потом еще и еще раз все более откровенно и страстно, не просто лаская, а призывая его ответить на ласку.

Рон держался, сколько мог, но потом острое наслаждение пронзило его тело, и он опустился на мох, увлекая за собой Саманту. Два тела сплелись, стали одним, и солнце заливало их золотом, а птицы вдохновенно пели над головами.

Они умолкли на секундочку только тогда, когда под сводами деревьев раздались одновременно два тихих вскрика, два стона блаженства, два одновременных признания…

— Я люблю тебя…

— Я люблю тебя…

— Ты мой…

— Ты моя…

Они возвращались пешком, потому что не могли разомкнуть объятий. Лошади шли позади, вероятно недоумевая, почему эти странные двуногие не торопятся сесть в седло.

Именно лошади и почуяли беду.

Первой всхрапнула и заржала Звездочка, за ней — хрипло и злобно — Шайтан.

Рональд оторвался от губ Саманты и с тревогой посмотрел по сторонам. Он сам не знал, почему его внимание привлек валун в нескольких метрах от дороги. Рональд ободряюще улыбнулся Саманте и торопливо пошел к камню. Девушка поспешила за ним, но он вдруг остновился и быстро обернулся к ней.

— Сэм, я не думаю, что тебе стоит туда ходить…

— Я должна… О Боже!!!

В тени старого менгира лежала девушка. Светлые волосы, раскинутые руки и ноги. Довольно высокая и очень молодая.

Всем хорошая девушка, если бы не нож, торчащий по самую рукоять прямо в сердце.

Если бы не кровавые буквы, вырезанные на обнаженной груди. Р и М.

11

Через час с небольшим в Замке было полно полицейских. Рональд Грант сидел в гостиной с открытым лицом и отвечал инспектору Болду на вопросы, которые тот задавал с явным отвращением. Рональд прекрасно понимал, что инспектор для себя уже все решил и задает вопросы только для соблюдения процедуры.

Возможный арест Рональда не пугал. Его продержат двадцать четыре часа в камере, будут задавать вопросы и получат на них ответы, а потом все равно выпустят, но ведь это целые сутки! Где-то рядом затаился убийца, он ждет своего часа, теперь уже ясно, что он отлично все рассчитал. Убрать с дороги доктора Гранта. Тогда дорога к Саманте будет свободна.

Правда, остается Дик, и верный пес Шарп тоже, но все равно — не знать доктору Гранту покоя эти двадцать четыре часа.

Впрочем, все обошлось, по крайней мере, сегодня. Тело убитой девушки увезли, инспектор Болд сухо и немногословно дал понять, что выезжать из города нельзя, и отбыл вслед за своими коллегами.

Ближе к вечеру засобирался и Дик, загадочно заводя глаза к небу и туманно намекая на некие личные планы…

На самом деле Саманта подозревала, что он просто хочет дать им побыть наедине. Ибо Дик Мортон понял все с первого же взгляда, едва взглянул на Рона Гранта, идущего с обнаженной головой и крепко держащего за руку Саманту Джонс. Рона Гранта, прямо и смело глядящего в глаза целой армии полицейских. Рона Гранта, который собственноручно отдернул тяжелые шторы гостиной и уселся так, чтобы солнечный свет освещал его лицо.

Да, события трудно было назвать веселыми, но Дик Мортон улыбался. С его точки зрения, денек выдался во многих отношениях примечательный.

За ужином Саманта невинным голосом поинтересовалась:

— Ты сегодня собираешься провести ночь в лаборатории… или еще где-нибудь?

Рон взглянул на нее с улыбкой.

— Если бы ты спросила, где я хочу ее провести, то получила бы более точный ответ. На самом деле я хотел почитать кое-какие бумаги.

Саманта посерьезнела.

— Те досье об убитых женщинах?

— Не только. Понимаешь, у меня находятся дневники и записи доктора Лиланда, руководителя того тайного общества врачей. В последнее время между его записками и досье на жертв обнаруживается какая-то связь… Я не могу четко сформулировать… Это как головоломка. Все части на месте, а картинка не складывается.

— И ты хочешь сложить ее именно сегодня?

— Скажи, Сэм, что ты думаешь о последней жертве?

— А что я могу о ней думать? Я ее не знаю…

— Вот именно. Ни одна из жертв двадцатилетней давности в принципе не имела отношения к Бен Блейру. По крайней мере, на первый взгляд. И нынешняя Нэнси Клейтон, и первая убитая девушка тоже. Они все приезжие. Приехали на каникулы, в отпуск — словом, хватиться их должны были не сразу.

— Ну и что?

— Не знаю.

— Рон, все это так, но тогда почему я? Почему Шерри Каннаган?