Зачарованные острова Галапагосы - [51]

Было очень жарко, и я искупался в пресноводной речке. Давно я не испытывал такого удовольствия! Для полноты счастья я выпил освежающего кокосового молока. В речной воде плавали крупные бычки. Брюшными плавниками, служившими им присосками, они удерживались за гальку, обратившись головами против течения. Я присел отдохнуть и вдруг, изумленный, увидел, как просеку переходит стадо виргинских оленей. До сих пор не знаю, кто высадил на остров этих красивых животных.

Продвигаясь дальше, мы вспугнули стадо диких свиней. По-видимому, их завезли сюда неудачливые поселенцы. Вся земля кругом была взрыта свиньями. Они шарахались от нас в стороны, но вскоре наш судовой врач и радист-любитель Хайно Зоммер имел возможность убедиться, что эти боязливые четвероногие при случае могут быть назойливыми до наглости. Дело в том, что еще ни один любитель не посылал в эфир сигналы с Кокоса, а сделать это первому для радиста-любителя означает то же самое, что для альпиниста подняться на непокоренную вершину. Однако выгрузить тяжелую рацию на сушу оказалось совсем не просто: из-за сильного прибоя лодка не могла подойти вплотную к берегу. Мы взвалили увесистую рацию на плечи и побрели по воде к суше, в то время как совсем рядом, во взбаламученной воде акула охотилась за рыбами. Мы заметили ее, только когда были почти у цели, иначе, конечно, ни за что не спустились бы в воду. Зоммер разбил палатку прямо на берегу и отсюда до самой ночи посылал — и не без успеха — сигналы, после чего лег спать. Примерно в полночь он проснулся оттого, что его палатка ходила ходуном и из каждого угла раздавалось сопение и хрюкание. Зоммер выскочил наружу, но тут же растянулся во весь рост, споткнувшись о взрослого кабана, который, испугавшись не менее его, бросился бежать. Но как только Зоммер улегся, непрошеный гость объявился снова. В конце концов Зоммеру пришлось с палкой в руках усесться перед палаткой, чтобы защитить аппаратуру от свиней. Можно было подумать, что духи острова сокровищ вознамерились прогнать чужака.

В гуще зарослей я набрел на ящик с динамитными шашками. Заржавелая плита, сгнившая кровать и остатки барака из волнистого железа указали мне место, где капитан Гислер прожил без малого 20 лет, одержимый страстью найти богатый клад, до сих пор скрывающийся в земле где-то поблизости. Стройные пальмы бросали тень на бывшее пристанище капитана. Их стволы сплошь заросли эпифитами, листья которых поворачивались к солнцу своей внутренней стороной, то красной, то желтой, то сине-зеленой.

Клад, за которым охотились многие, спрятан в надежном месте. Зарыл его в 1820 году Бенито, португальский офицер, долгое время угрожавший судам в Карибском море и на западном побережье Южной Америки. Вскоре после этого его поймали и казнили вместе с командой. Спастись удалось двоим — Томпсону и Чепеллу. Несколько лет спустя Томпсон стал капитаном английского шлюпа, стоявшего в порту Кальяо. Перу в то время отделилось от Испании; в стране вспыхнула гражданская война. Так как крепость находилась под угрозой, значительную часть многомиллионных сокровищ церкви и жителей Лимы погрузили на судно Томпсона. Соблазн был слишком велик. Ночью Томпсон и его матросы перебили перуанскую стражу, подняли якорь, ушли на Кокос и там закопали сокровища. Однако недалеко от Панамы их поймали, и опять же только Томпсону и одному его соучастнику удалось избежать кары. Их пощадили, чтобы они могли показать, где зарыт клад, но они бежали под покровом ночи и спрятались на английском китобое. Томпсон больше никогда не возвращался на Кокос, но поведал свою тайну некоему Китингу, а тот впоследствии с капитаном по имени Бог отправился за кладом. Беда их была в том, что они не умели держать язык за зубами. Матросы проведали о цели плавания, недалеко от Кокоса взбунтовались и потребовали себе долю сокровищ. Китинг и Бог согласились с их притязаниями, но ночью тайком спустили за борт большую лодку, нагрузили ее водой и провиантом и покинули судно. Они направились прямо к берегу, откопали клад и, сколько могли, захватили с собой. Материка, однако, достиг один Китинг. Он сообщил, что его друг перегрузил лодку золотом и вместе с ней пошел ко дну. Что случилось на самом деле, никому не известно. Китинг продавал золотые пластины и монеты, но это, конечно, могла быть только ничтожная часть клада, и многие кинулись на поиски оставшихся сокровищ. Самым терпеливым оказался Август Гислер: он с женой прожил на острове 20 лет, но так ничего и не нашел.

Такое место окружено своеобразным очарованием, против которого не в силах устоять даже естествоиспытатель. Найдя на берегу ржавую лопату, я сел и попытался вообразить себе сцены, которые, наверное, разыгрывались на этом отдаленном острове. Следы кладоискателей мы встречали повсюду — даже под водой. В бухте Уофера на глубине 18 метров мы обнаружили останки большого трехмачтовика. Прибой разбил остов корабля, а его днище и палубные надстройки заросли изумительно красивыми кораллами. Еще сохранились каюты, и в них жили угрюмые Evoplites virides и красные Holocentrus.

Клада мы не нашли, но тем не менее уехали, уверившись в том, что остров порожден океаном. Именно бедность животного мира Кокоса убедила нас в этом.