Зачарованные острова Галапагосы - [41]
Причина, по какой рыбы-прилипалы пристают к крупным рыбам, аналогична, но по сравнению с лоцманами они достигли здесь большего совершенства. Их спинной плавник превратился в присоску, которой они прикрепляются к рыбам, правда не особенно прочно. Едва добыча появляется в пределах видимости прилипалы, как та освобождается от своих уз и кидается на промысел. Однако она ленива, плавать не любит, и, если приютившая ее акула попадается на крючок, она, оставшись без хозяина, присасывается просто к судну. Прилипалы и к нам пытались пристать. Никогда не забуду, как на Мальдивских островах одна такая рыба досаждала нашему инженеру Гиршелю. Она хотела не только основаться на его теле, но и во что бы то ни стало оторвать соски с груди бедняги. Отчаянная борьба взрослого мужчины с маленькой рыбкой являла собой весьма комичное зрелище, но Гиршель потом уверял, что зубы прилипалы не уступают рашпилю. Вид у инженера и в самом деле был весьма плачевный.
На Занзибаре прилипал используют для ловли черепах. Рыбаки привязывают веревку к хвосту прилипалы и закидывают за борт поблизости от спящей черепахи. Когда прилипала присасывается к черепахе, веревку подтягивают. Сам я на Занзибаре не был, но читал об этом в заслуживающих доверия работах.
Тем временем обитатели кораллов у скалы Ги Фавка один за другим покидали свои убежища. Их, очевидно, больше не страшили акулы, плававшие вверх и вниз метрах в двух-трех от скалы. Теперь, на виду у всех, они уже не представляли собой опасности — в любой миг от них можно было спастись бегством. Голодная акула, желающая полакомиться рыбой, которая живет в скале, нападает неожиданно и применяет особый охотничий прием. Я имел случай наблюдать его на Мальдивских островах. Акула, держась около самой скалы, пулей всплывала наверх, так что многие рыбы не успевали своевременно достигнуть спасительного рифа и, отрезанные от своего убежища, попадали хищнику в пасть. Понятно поэтому, что стоило акулам оторваться от скалы на два-три метра, как рифовые осмелели. Наиболее вызывающе вели себя радужные макрели, не достигавшие в длину и метра. Они стаей кружились около акул, словно желая присоединиться к сопровождавшей их свите, затем все, как по команде, устремились к самой крупной из них, поочередно потерлись о ее жесткую спину сначала одним, потом другим боком и молниеносно унеслись прочь. Так радужные макрели сбивали с себя паразитов. Акулам это явно не понравилось, и они исчезли в глубине моря.
Каждый, кто имел аквариум, замечал, что все рыбы очень страдают от кожного зуда и испытывают поэтому потребность чесаться. Обитатели рифов трутся о камни и кораллы, рыбы, живущие в открытом море, вынуждены помогать себе иными способами. Многие выпрыгивают из воды, а затем с силой ударяются о ее поверхность или же трутся о предметы, плывущие по течению, ну а для тех, у кого хватает ловкости использовать в своих интересах спину акул, проблема разрешается идеальным образом. Что может быть лучше для этой цели, чем жесткая, шершавая, как терка, акулья шкура?
Какая-то возня заставила меня взглянуть вниз. Пять рыбок длиной не больше семи сантиметров старались что-то сощипнуть с моих ног. Снова и снова накидывались они на меня, но я не ощущал боли и разрешал им резвиться в свое удовольствие, пока одна рыбка не обнаружила у меня на коже царапину. С удвоенной энергией она возобновила атаку, и тут я взвыл от режущей боли. Кровоточащая ранка привлекла ее товарок, а это было уже свыше моих сил. Не без труда я прогнал маленьких разбойниц. Они, выжидая, остановились поблизости над навесом скалы. Медленно выгибаясь то в одну, то в другую сторону, они, несмотря на течение, правда не сильное, удерживались на месте. Вскоре рядом появился добродушного вида подкаменщик (Bodianus eclancheris). Ничего не подозревая, он приблизился к рыбам, которые только того и ждали. Вся стайка вцепилась в его плавники. Подкаменщик на секунду замер на месте, а затем кинулся прочь как одержимый. Миниатюрные рыбки снова заняли свой караульный пост.
Я быстро всплыл наверх и достал из лодки предусмотрительно заготовленную палку с зарядом длиной 2,5 метра. Небольшой капсюль на конце ее я взорвал при помощи карманной батарейки. Возникающая при взрыве волна оглушает находящуюся поблизости рыбу, пловцу же она не причиняет вреда. Благодаря столь нехитрому инструменту я добыл многих редких рыб, которых по причине их небольших размеров не удавалось поймать ни на крючок, ни в сеть. Вскоре я завладел двумя маленькими разбойницами, из числа тех, что нападали недавно на подкаменщика. Только держа их в руках, я заметил, как они красивы. Оранжево-красный или лиловый спинной плавник венчала голубая каемка, заднепроходный и хвостовой плавники были оранжево-красные, и каждый луч в плавнике нес на конце утолщение нежно-голубого цвета. Спинка рыбки имела оливково-зеленую окраску, а бока украшали две продольные полосы — светло-желтая и темно-коричневая. Бросался в глаза выпуклый рот. Уже сидя в лодке, я рассмотрел рыбку в лупу и сразу понял, почему поспешил убежать подкаменщик: ее нижняя и верхняя челюсти были усажены рядом зубов, по остроте не уступавших лезвию. Этой хищной пастью, которую можно сравнить только с акульей, рыба без труда вырывает куски из тела и плавников облюбованных ею жертв. Впоследствии я не раз наблюдал близких сородичей этих рыбок, называемых морскими собачками (Runula). Они также нападали на жителей моря, особенно если замечали на их теле свежие или недавно затянувшиеся ранки.
