Забытый прародитель человечества - [27]

. Тот факт, что прародитель армян был родоначальником не просто царской, но и жреческой династии, указывает на то, что и сам он так или иначе был связан со сферой сакрального. Кроме того, следует иметь в виду и то, что в условиях тех далеких эпох знания, связанные с исчислением времени, могли передаваться от поколения к поколению только благодаря жреческому сословию.

В восточной части индоевропейского мира мы видим устойчивую связь небесного охотника с числом «три», зримо представленного тремя звездами Пояса Ориона. Об этом красноречиво говорят как скифские оленные камни, так и заимствованная китайцами от своих северных индоевропейских соседей триграмма

, равно как и три черты, служащие отличительным знаком почитателей Шивы. Это же число, как мы видели выше, неоднократно обыгрывалось и в армянском предании о Хайке. Сопоставление того факта, что в Китае данная триграмма стала обозначать само понятие «небо», с тем, что три черты всегда наносились в верхней, символизирующей собою небо, части оленных камней, равно как и этимологическая связь Ориона и Урана в греческой традиции, в своей совокупности указывают на то, что впоследствии небесный охотник стал считаться божеством неба как такового. Следует обратить внимание и на связь Ориона с солнцем или зарей, на которую настойчиво указывают отдельные мифы. Один греческий миф сообщает нам, что ослепленный Орион прозрел, придя на восток и подставив лицо лучам восходящего солнца. Другой греческий миф говорит о том, что влюбленная в Ориона богиня утренней зари Эос забрала его на небо. Последний миф находит себе разительную аналогию в Индии, где Праджапати-Орион оказывается замешанным в кровосмесительной связи со своей дочерью Ушас, которая почиталась индийскими ариями как богиня утренней зари и само имя которой этимологически происходит от того же корня, что и имя греческой богини Эос. С учетом полной тождественности имен и функций богинь греческого и индийского пантеонов и того, что обе они состояли в любовной связи с мужским персонажем, олицетворяющим собой созвездие Орион, ни о каком случайном совпадении речь идти не может — перед нами один и тот же мифологический сюжет, восходящий к эпохе индоевропейской общности. Следует также отметить, что по своему статусу творца Вселенной индийский Праджапати явно не соответствует заурядному великану-охотнику Ориону, как его описывает классическая греческая мифология. Очевидно, что в греческой мифологии Праджапати должен соответствовать скорее Уран, чьим «сниженным» вариантом и оказался Орион в классический период.

От одного индоевропейского народа к другому мы видим различную степень сохранности исходного первообраза. Как уже отмечалось выше, наиболее полно, если не считать неизбежной христианской цензуры, миф об Орионе сохранился у армян. Хуже всего в этом отношении дело обстоит в Иране и Ирландии, где была утрачена сама память о связях соответствующего божества с интересующим нас созвездием. Очевидно, вследствие этого у данных народов происходит как минимум раздвоение исходного образа на Митру и Типггрийю в иранской мифологии и Арауна и Дагду в кельтской. Тем не менее приведенные в этой главе данные позволяют утверждать, что образ обожествленного созвездия Орион носил общеиндоевропейский характер и рассмотренные здесь различные божества этой языковой семьи с большими или меньшими отклонениями восходят к единому архетипу небесного охотника. Весьма различно складывалась судьба этого божества после распада ивдоевропейской общности в пантеонах уже отдельных народов. В Греции небесный охотник хоть и сожительствует с богиней, но все равно не принимается в сонм олимпийских божеств и в конечном итоге прямо или косвенно гибнет от их рук и превращается в обычное созвездие. В Армении Хайк всего лишь полубог, что было вполне неплохо с учетом восторжествовавшего в стране христианства. Если в его борьбе с обожествившим себя Титанидом Белом видеть не только отражение каких-то исторических событий, по и мифологических, то тогда конфликт Ориона с другим божеством присутствует и в армянской мифологии. В Иране Заратуштра вообще не включает Митру в число помощников Ахура Мазды и, по мнению некоторых исследователей, вообще мог воспринимать его как демона. Тем не менее в этой стране Митра становится верховным богом собственной религии — митраизма, а при преемниках Заратуштры посвященный ему гимн включается даже в Авесту. В Ирландии Дагда хоть и является одним из наиболее могущественных богов племен богини Дану, однако в конечном итоге оказывается обманом лишен собственным сыном принадлежащего ему по праву места. Как видим, кельтская мифология также сохранила отчетливые воспоминания о конфликте двух поколений богов. По мнению исследователей, Один первоначально не входил в число верховных богов скандинавов, во всяком случае, в наскальных изображениях эпохи бронзы на этом полуострове отчетливых аналогий этому богу, как мы его знаем по «Старшей Эдде», не просматривается. Тем не менее впоследствии бог-колдун потеснил Тюра и Тора и занял главенствующее место в пантеоне викингов. Еще более показательна история успеха Рудры-Шивы. Нс будучи первоначально принят в пантеон ведийских богов, он за счет своей физической и плодотворящей силы не просто добивается их признания, а в конечном итоге становится одним из трех верховных божеств в индуизме и самым великим богом для своих последователей. Мы видим, что в историческую эпоху судьба бога, олицетворявшего созвездие Орион, у различных индоевропейских народов складывалась весьма различно: его могли как низвести до уровня второ- или трстьестепенного мифологического персонажа и даже погубить, так, наоборот, возвысить до главенствующего положения в пантеоне. Но как бы пи складывалась его судьба после распада индоевропейской общности, его образ был настолько величествен и значим для людей, что при всем желании его нельзя было полностью игнорировать или просто замолчать. Весьма показательна в этом плане закончившаяся полным провалом попытка Заратуштры исключить упоминание Митры в создаваемой им новой религии. Для сравнения отметим, что такого же общеиндоиранского Индру, ставшего верховным богом в ведийском пантеоне, реформатору иранской религии удалось низвести до роли мелкого демона в зороастризме. Также и в классической греческой мифологии сохранился целый ряд противоречащих друг другу вариантов мифа о гибели небесного охотника. Все эти факты указывают как на значимость, так и на древность исследуемого нами образа.