Забытый прародитель человечества - [15]

. Во-первых, мы видим, что прародитель армян устойчиво связывается с числом «три»: триста человек отправилось с Хайком на север, а выпущенная им стрела называется трехперой. Можно предположить, что вся эта числовая символика не случайна, а связана с тремя яркими звездами, образующими так называемый Пояс Ориона — одну из наиболее отличительных черт данного созвездия. Этот пояс, названный исполинским, также фигурирует в описании Себеоса. Во-вторых, у того же автора мы видим уподобление лука Хайка «сильной кедровой палице», которое, в сочетание с данными этимологии и очертаниями созвездия Орион, недвусмысленно говорит о том, чем первоначально был вооружен прародитель армянского народа. На месте своей победы он основал селение Хайк, названное им своим именем, которое впоследствии дало название всей стране. Легко заметить, что миф о Хайке достаточно искусственно был привязан армянскими летописцами к библейской истории и первоначально исполин-родоначальник занимал гораздо более высокое место в армянском языческом пантеоне, нежели то, о котором решились упомянуть церковные писатели. Поскольку сам Бел был отождествлен Мовсесом Хоренанци не только с Нимвродом, но и с Кроном, что подтверждается требованиями Бела, чтобы все почитали его не только как царя, но и как бога, то противоборство с ним Хайка по своему значению соответствует борьбе различных поколений богов в греческой мифологии. Кроме того, если эта параллель с греческой мифологией имеет под собой основание, то она лишний раз свидетельствует о почтенной древности Хайка-Ориона, отнесенного армянским летописцем к доолимпийскому поколению богов. В пользу былого божественного статуса армянского первопредка говорит и его связь как с небесным созвездием, так и с календарем — черты, отнюдь не свойственные обычному земному родоначальнику. Наконец, внук Хайка называет его прямо полубогом — максимально возможная степень превознесения, возможная в христианский период, когда записывались древние мифы. Наконец, Н. О. Эмин отмечает, что армяне своего родоначальника и произошедших от него царей из династии Хайкидов называли каджами, т. е. духами, богами^{70}. Кроме того, первым жрецом в Армении был сын Хайка Араманаик, и с тех пор «достоинство великого жреца или кермапета в период Хайкидов постоянно оставалось между членами царского дома»^{71}. Если поклонение обожествленному предку составляло родовой культ первой армянской царской династии, то вполне понятно, почему данный культ логичнее всего было исполнять его прямым потомкам.

Из того, что нам уже стало известно из славянской и греческой мифологии, у армянского Хайка отсутствуют лишь немногие черты — бьющая через край сексуальность, сопровождающая его пара собак, связанных с погребальным культом. Поскольку Хайк и так считался родоначальником всего народа, раннесредневековые армянские письменные источники вполне могли и не акцентировать внимание на этой и так само собой подразумевающейся черте своего первопредка. Что касается собак, то мы их можем увидеть вместе с Хайком, правда не на страницах летописи, а на рельефе гробницы царей династии Аршакидов в Ахце (рис. 1). Следует отметить, что данный рельеф, непосредственно связанный с царским культом, датируется IV в. н. э. и является первым из дошедших до нас памятников собственно армянского искусства, что достаточно показательно уже само по себе. Вот как описывает изображенную на нем сцену искусствовед Н. С. Степанян: «Сюжет рельефа, на котором изображена борьба с вепрем, найденного в этой подземной усыпальнице, может быть расшифрован как история прародителя армян — легендарного Хайка, превращенного, согласно легенде, после смерти вместе со своими охотничьими собаками в созвездия Орион и Гончие Псы. Легенда эта космогонического характера, но вместе с тем она отразила и древние этнические изменения, процесс формирования армянского народа. Вепрь — тотем. Как на земле великан и охотник Хайк боролся с дикими зверями, так и на небе он борется с их символом, превратившись в созвездие, продолжает свою борьбу. Фигура обнажена, сам Хайк-Орион — тоже охотничий тотем»^{72}. Нечего и говорить, что данный рельеф подчеркивает роль Хайка как охотника, на которую имеется лишь один намек в письменных источниках. Правда, на рельефе он вооружен копьем, а не дубиной или луком, но данную деталь можно отнести на счет присущей мифологии многовариативности. Самое главное, что данный рельеф показывает двух сопровождающих Хайка собак, являющихся, как было показано выше, верными спутниками славянского Боя и греческого Ориона и представлявших существенней элемент первоисточника данного мифологического образа. О связи собак с заупокойным культом в армянской мифологии мы более подробно остановимся в соответствующей главе, а пока отметим лишь то обстоятельство, что «у армян души усопших и их культ тесно связывался со звездами». Считалось, что каждый человек имел свою звезду, которая меркнет в случае опасности. Связь культа умерших со звездами у армян была такой тесной, что клятва этими небесными светилами приравнивалась по значимости к клятве могилой отца: выражение «Да будут свидетелями те большие и малые звезды!» вполне могло использоваться вместо «Да будет свидетельницей могила моего отца!»