Забытый август - [9]

- А я думал, голубые.

- Все так думают... У них меняется цвет... А у тебя какие?

- Не знаю.

Она заглянула мне в глаза и спросила, почему я такой маленький. Я сказал, что не знаю.

- Тебе уже исполнилось пятнадцать?

- Нет.

- А-а... Ну тогда все нормально. А я думала, тебе больше.

Я сказал, что мне в феврале будет пятнадцать.

- А сколько лет вашему Пахану?

- Семнадцать.

- Он в меня очень влюблен?

- Откуда я знаю!

- А почему вы все его боитесь?

Я не знал, что ответить ей.

- Он нахал страшный, - продолжала Неля. - Руки распускает. Вы все его боитесь. Я знаю.

- Мы не боимся, - возразил я.

- Дети вы, вот что я тебе скажу, - перебила она. - Глупостями занимаетесь. У меня есть знакомые мальчики. Они совсем по-другому себя ведут. А им столько же лет.

- Мы на яхтах будем плавать, - сказал я. - На настоящих яхтах в открытом море.

Она посмотрела на меня недоверчиво. Потом вдруг спросила:

- А ты стихи писать можешь?

Я соврал, что могу.

- Дашь мне почитать? - Она села за стол и взяла в руки "Геометрию".

Я обещал дать и тоже сел за стол.

Мы занимались два часа.

Потом я побежал на свалку. За последние дни здесь появилось еще несколько куч с гранатами "лимонками", противогазами. Среди них мы надеялись найти годные к употреблению.

На свалке шел бой. Наши гнали ребят из дома железнодорожников. Их было человек пятнадцать, наших чуть побольше.

Я подоспел вовремя. Наскочил с тыла и заорал: "Бей железнодорожников!" Они задрапали еще быстрее и попрятались, Я несколько раз врезал одному толстяку. Он задержался, чтобы мне ответить, и мы захватили его в плен. Он сильно сопротивлялся, пришлось скрутить ему руки и перевязать ремнем за спиной. А чтобы он ногами не лягался, посадили его на землю. Он обозвал нас гадами и сказал, что мы хуже фашистов.

Мне показалось, что я его откуда-то знаю.

- Сам ты фашист! - сказал я. - Чуть глаз мне не выбил.

- Замолчи лучше, а то хуже будет, - пригрозил ему Хорек. - Вам сколько раз говорили, чтобы вы сюда не ходили!

- Это не ваша свалка, городская. Сюда весь город может ходить.

- Весь город может, а вы нет, - сказал Хорек. - Мы же не лезем к вам в парк.

- Пожалуйста, лезьте, - возразил толстяк. - Там всем места хватит. Кто вас не пускает?

- Нам ваш парк не нужен, а вы не ходите на свалку.

- Это не ваша свалка, - упрямо повторил толстяк. И тут я вспомнил, что видел его на бульваре. Это он учился плавать на веревке.

- Наша не наша, но мы ее заняли, - сказал Хорек.

- Может, вы заодно весь город займете? - спросил толстяк.

- Это не твое дело, И передай своим, что в следующий раз худо будет, если поймаем вас здесь.

- Ничего вы не можете нам сделать! Мы же вас не трогаем. Пожалуйста, приходите в наш парк, играйте сколько хотите.

- Не нужен нам ваш парк! - твердил Хорек. - Сколько раз тебе повторять? Заладил одно и то же. Сейчас получишь как следует.

- Я же говорю: вы фашисты!

- Ну, что будем с ним делать? - спросил нас Хорек.

- Врезать ему надо, чтобы знал наших, - предложил Качан.

- Может, ноги ему завяжем? - предложил Хорек. - Пусть полежит на солнышке!

- Солнечный удар может быть, - сказал я.

- Они наши враги, - Хорек посмотрел на меня сердито. - А врагам пощады нет.

В это время "железнодорожники" появились из-за своих укрытий в разных концах свалки и начали наступление. Их стало больше, наверное, получили подкрепление. Хорек оценил обстановку и решил отпустить толстяка.

- ...А ты знаешь, где я был?! - спросил я у Рафика.

Он, конечно, не догадался. Я хотел поморочить ему голову, но не выдержал и признался, что был у Нели целых три часа. Он не поверил. Я поклялся мамой.

- А что вы делали?

- Разговаривали. Оказывается, у нее глаза серые, а у меня карие. Она сама сказала.

- А я три патрона нашел. Взорвать можно, - похвалился в ответ Рафик.

- Это хорошо, - сказал я, - но есть дела поважнее.

- Какие?

- Я вот что решил: что мы, дети, что ли, только глупостями занимаемся? Надо в яхт-клуб записаться.

- А Пахан?

- Разрешит. Мы же из отряда не выходим? Зато загорим, мускулы накачаем. В открытое море в поход будем ходить с ночевкой на каком-нибудь острове. Ружье с собой возьмем, костер разожжем. Ты хочешь записаться?

Рафик сказал, что очень хочет, но боится погореть, как Леня. Оказывается, его опять топили, пока я был у Нели.

Уже поздно вечером, идя домой, я увидел во дворе Пахана. Он сидел на табуретке рядом с кроватью Хорька. Меня они не видели из-за байкового одеяла, которое Хорек пришпилил к спинкам своей кровати от дождя. Я боялся пошевелиться: потом ведь не докажешь им, что оказался рядом случайно, подумают, что специально подслушиваю.

- ...Цыганка гадала, - сказал Пахан, - на исполнение желаний. Надоел мне твой отряд... Мне разве жратва нужна? Время же идет, сколько ждать можно?

- Уже мало осталось, - зашептал в ответ Хорек. - Она почти совсем согласна. Это мать ее против тебя.

- Врешь ты все. Ты когда обещал?

- Ты ей нравиться, я знаю.

- А какой толк? Надо мной ребята смеются, что с малышней связался...

Они, наверное, еще долго говорили бы, если бы тетя Зарифа не крикнула, чтобы Хорек шел спать. Пахану пришлось уйти...