Забытые союзники во Второй мировой войне - [173]

— Что-то ты нас совсем запутал, Лаврентий.

— Товарищ Сталин, я подхожу к главному. Вот что здесь мне пишут дальше: «СССР тоже проводит такую политику: Тува и Внешняя Монголия, хотя и всецело зависят от СССР и имеют схожий с СССР режим, но не входят в его состав. Поэтому СССР может опираться на них и в его войне с Германией, и в его противостоянии с Японией…»

Оценщики тувинского руководства: китайский генералиссимус Чан Кайши и индийский миротворец Махатма Ганди

— Это верно.

— Но послушайте, какие дополнительные сведения удалось при этом получить. «При этом Чан Кайши и Махатма Ганди согласились в том, что в этом контексте многое зависит от личностей государственных руководителей. По их мнению, лидеры Монголии и Тувы, будучи союзниками СССР, проявляют себя не как марионетки, а как национальные лидеры». Товарищ Сталин, — оторвался Берия от чтения документа. — Правильно ли, что мы даём Токе столько самостоятельности?

— Ты опять за своё, Лаврентий. Всё хочешь оправдаться за орден, который получил от Токи.

— Но, товарищ Сталин!

— Не бузи, Лаврентий. Про твоего Току будет разговор отдельный. Пока же ты, Вячеслав, закончи свою мысль. То есть, получается, что для Америки Китай — способ лишить после войны влияния Британскую империю?

— Совершенно верно.

— И Китай Чан Кайши будет союзником Америки?

— Да.

— И тем более будет требовать возвращения Китаю Монголии и Тувы?

— Уже требует.

— Вот как?!

— Но пока США отказались поддержать Чан Кайши в вопросе о Внешней Монголии. Не хотят осложнять отношения с нами.

— Но это пока?

— Да.

— Как мы можем закрепить это положение? Может, нам присоединить Монголию к СССР?

— Товарищ Сталин, тогда мы обрекаем себя на вечный пограничный конфликт с Китаем…

— Как предлагаешь поступить?

— Подготовить к следующей вашей встрече с Черчиллем и Рузвельтом проект документа, в котором все три великие державы объявят о признании Монгольской народной республики.

— А что, если к власти в Китае придут не чанкайшисты, а коммунисты Мао Цзэдуна? — придумал Сталин ещё один вариант. — С ними-то мы договоримся.

— Позвольте, товарищ Сталин? — Лаврентий Берия понял, что пора переходить в наступление.

— Что ещё скажешь, Лаврентий? Опять что-нибудь про Току?

— По данным нашей вашингтонской резидентуры, к Чан Кайши собирается вице-президент США Генри Уоллес. И в инструкциях, полученных им от Рузвельта, четко прописано, что он должен настоятельно рекомендовать Чан Кайши урегулировать отношения с коммунистами. Более того: американцы уже налаживают прямой канал связи с самим Мао[243].

— Считаешь, что Мао может развернуться от нас к американцам?

Советский плакат, посвящённый послевоенным переговорам СССР и КНР

— Товарищ Сталин, вы сами как-то назвали его «хорошим патриотом», но «маргариновым коммунистом».

— Вот и американцам он нравится, потому что, по их мнению, он не совсем коммунист, — вновь перевёл внимание на себя Молотов. — В контролируемых им районах Мао Цзэдун отказался от конфискации помещичьих земель, исходит из признания частной собственности на землю. Пытается, с одной стороны, привлечь на свою сторону мелких крестьянских хозяев, а с другой — обеспечить лояльность крупных собственников.

— Ну, это мы, я думаю, ему подскажем, как поправить. В конце концов, возьмём и отдадим Мао Маньчжурию. Там он у нас будет под боком.

— Товарищ Сталин, даже если Мао изменит свою внутреннюю политику, то во внешних делах китаец — всегда китаец. Уверен, что, получи он от нас Маньчжурию, Мао Цзэдун будет тем более претендовать и на Монголию, и на Туву. Ведь это — земли как раз маньчжурской династии Цин.

Советские солдаты па тропе Пу И в 1945 году

— Разрешите, товарищи? — слово вновь взял генерал Антонов. — При планировании операции в Маньчжурии мы отдельной строкой в наших планах выделили необходимость провести специальную десантную операцию по нейтрализации императора Пу И.

— Правильно, что готовите такую операцию, товарищ Антонов. Но, повторяю, Мао — такой же китайский националист, как и император Пу И, и генералиссимус Чан Кайши.

— Поэтому, товарищ Сталин, в этом вопросе действительно нам лучше использовать нынешний момент и договориться о статусе Монголии не с Китаем, а с Америкой и Англией, чтобы любому китайскому правительству потом было неповадно.

— Что ж, Вячеслав, готовь тогда такой документ. Сопроводим им наше окончательное согласие на вступление в войну с Японией[244].

— А что с Тувой?

— В случае если Вашингтон и Лондон признают Монголию, то прямой границы с Китаем у Тувы не будет. Она окажется зажатой между СССР и международно признанной Монголией.

— А нужен ли нам тогда такой «буфер»?

— Товарищ Сталин, ждём вашего решения.

Сталин тяжело поднялся из-за стола заседаний и перешёл к своему рабочему столу. Нажал кнопку вызова секретаря:

— Соедините меня с товарищем Токой. А вы свободны, товарищи.

Первым вышел генерал Антонов. Молотов и Берия внимательно следили за тем, чтобы никто из них не оказался в положении пропускающего. За своей спиной они услышали, как Сталин сказал в трубку:

— Здравствуйте, товарищ Тока.

Оргвыводы

Оставим Сталина продолжать разговор (которого, может и не было), а сами попробуем уже не в игровой, а в рациональной манере сформулировать причины, по которым через считанные недели, 17 августа, ТНР обратилась к СССР с просьбой взять себя в его состав.