Забытые союзники во Второй мировой войне - [101]
Ещё через несколько месяцев рутина у киви была уже совсем другой, по причине чего сегодняшняя Новая Зеландия остаётся одной из немногих стран мира, где до сих пор снимают всё новые и новые фильмы о той войне. Последняя большая премьера — фильм про киви-снайпера (и про кошмары, которые его преследовали уже после войны) на Крите.
Впрочем, Крит для новозеландцев был уже второй «остановкой» в Европе. До этого были неудачные для новозеландцев оборонительные бои в континентальной Греции.
Однако для одного из киви-участников тех боев всё обернулось вручением ему советской медали «За отвагу».
История жизни этого человека — вот уж действительно колоритна и… всемирна.
Когда в 1973 году он скончался, то некролог в одной из новозеландских газет озаглавили так: «Солдат, военнопленный, партизанский вожак, таксист». Уже необычный набор!
Звали его Джон Денвир. Родился он не в Новой Зеландии, а в шотландском Глазго, в семье докера. Но где-то в районе 1925 года семья переезжает именно туда, в Новую Зеландию. Там Джон рос, устроился на ферму, женился и перебрался в большой по новозеландским меркам город Крайстчерч.
Именное оружие, вручённое новозеландцу Джону Денвиру маршалом Иосином Брозом Тито
В январе 1940 года он был в числе тех, кто прибыл в Египет в составе первого «эшелона». К марту 1941 года он — в чине капрала и — в Греции. Там он попадает в плен. Немцы помещают его в лагерь в словенском Мариборе. Но он оттуда ещё с двумя товарищами бежит. Вновь его схватили уже в хорватском Загребе. И в наказание за побег бросили на три недели в карцер, в одиночную камеру. Но он не сдавался. Его второй побег 9 декабря оказался более успешным.
План Джона и его двоих спутников заключался в том, чтобы пробиваться в нейтральную Турцию. Но очень скоро беглецам стало ясно, что пересечь оккупированную Югославию нереально.
В итоге, в январе 1942 года Джон Денвир присоединяется к партизанам. И не просто присоединяется, а встаёт во главе целого отряда! Его мужество и самоотверженность настолько впечатлили партизан, что он, новозеландец, становится последовательно ротным, а потом и комбатом Национально-Освободительной армии Югославии.
К тому времени его оставшаяся в Новой Зеландии семья сходила с ума от горя. По ошибке, новозеландские военные власти объявили Джона погибшим. И только в январе 1943 года партизанская почта донесла до союзников, что Джон жив, воюет.
После этого у Джона восстановилась и своя, новозеландская военная карьера: в августе 1943 года за подвиги в Югославии ему присвоили вторую тогда по значимости британскую боевую награду Distinguished Conduct Medal.
Но 2 сентября того же года его уже в четвёртый раз серьёзно ранило. И его, теперь уже югославского комбрига, эвакуируют в Италию, где к тому времени уже высадились новозеландцы.
Судя по всему, там же, в Италии, Денвир узнал, что за подвиги в Югославии ему присвоили ещё и советскую медаль «За отвагу». Скорее всего, объявлено это было во время состоявшейся именно в Италии встречи новозеландских военных с делегацией представителей высшего военного командования СССР.
В Советском Союзе тогда мало кто говорил по-английски, а в Новой Зеландии — по-русски. Кто же переводил на встрече советских и новозеландских военных в Италии?
Про этого человека — разговор тем более особый. Для россиян — союзник неизвестный. Для большинства на Западе — советский шпион.
Но к этой теме мы ещё вернемся отдельно.
Напомню ещё раз, что всё это моё военно-политическое расследование я начинал на странном пограничье Италии и бывшей югославской республики Словении. Время вернуться в те места.
Если ехать из итало-словенской Гориции-Горицы на юг, то очень быстро спускаешься с гор к Адриатике. Итальянцы здешний порт называют «Триесте». В бывшей Югославии говорят— «Трст». По-русски мы его называем компромиссно: «Триест».
В отличие от казино и «мега-эротики» Нова Горицы, здесь зарабатывают на романтике совсем иного рода. На главном в городе мосту — бронзовая фигура писателя Джеймса Джойса. Именно здесь, в этом вольном городе, он писал своей знаменитый роман «Улисс» — наверное, наблюдая за тем, какое соревнование тогда устроили разные этнические общины Триеста.
Соревнование явно заключалось в том, у какой общины будет самый большой и самый красивый храм.
Греки возвели там собор Святого Николая. Названный в честь покровителя моряков, он и стоит — на набережной, словно подразнивая Адриатику.
Чуть дальше — построенный в стилистике римского Пантеона грандиозный католический собор Сан-Антонио. Его обустроила община итальянская, украсив стены полотнами прямо-таки по-венециански эпических размеров.
Храм С в. Спиридона в Триесте
Наконец, между греками и римлянами возвышается «привет из Югославии»: украшенный славянской вязью сербский православный собор Святого Спиридона.
Я оказался в этом храме сразу после православного Рождества, когда парковка на набережной Триеста была буквально забита машинами с номерами не только из соседних Словении и Хорватии, но теперь и из Сербии. Незадолго до этого ЕС предоставил сербам право безвизового въезда, и они — сиганули осматриваться. Занятно, что многие выбрали в качестве первого направления старый добрый Трст. А там, конечно же, заходили в храм Святого Спиридона.
