Забытые на обочине - [30]

- Трибунал тебе будет, ефрейтор. Дисциплинарный батальон. Года на два, на три. Ты не дристать в скалы убежал, а бросил товарищей на поле боя. Сдаться душманам хотел. Из-за тебя рота не выполнила боевого задания.

Из этих слов было ясно, что жизнь кончилась. Двух-трех лет в дисбате, такого Сане было не пережить. Саня повесился. Из ремня он сделал петлю и повесился в туалете санчасти. Он плохо повесился. Его спас фельдшер Походенко. Походенко вызвал дежурного по части офицера. Тот позвонил командиру полка, дело было ночью. "Батя" презрительно глянул на Саню, лежавшего на полу в туалете санчасти. Он сказал.

- Сперва нашкодил, а потом "косить" решил? А ещё сын полковника! Ладно, советская армия не столько выигрывает от таких воинов количественно, сколько проигрывает качественно. Коль хочешь быть сумасшедшим, так им и будешь. Оформляйте его ТУДА.

К вечеру пришел замполит полка подполковник Диянов, выбритый, проодеколоненный с черными, горящими глазами. Он старался успокоить Саню. Он сказал.

- Ты, мелкая сволочь. Решил Диянова под монастырь подвести? Чтобы, значит, показать всем, что замполит Диянов тебя проглядел и своему служебному положению не соответствует? Диянов тебе ещё покажет. Диянов тебе в след такую характеристику напишет, что ты подохнешь в дисбате. Прямо из "психушки" в дисбат направишься, симулянт вонючий... А в "психушке" тебе ещё тоже достанется, там ребята из Афгана, как я знаю, режим держат. У них свой разговор, они дезертиров ненавидят.

Три дня оформляли в полку документы на Саню ТУДА. Повезли в Морской госпиталь в сопровождении Походенко. Тот вместе с шофером радовался всю дорогу этой поездке. Мечтали потом не мчаться в родную часть, а гульнуть с безобразиями у знакомых девок. И только когда подьехали к шлагбауму военного городка, где располагался Морской госпиталь, Походенко сказал Сане внушительно.

- Слухай сюда, земеля. Лечить тут тебя не будут. Там никого не лечат. Поставят диагноз, потом на комиссию. А уж дальше: кого под трибунал за симуляцию, кого назад в полк на растерзание, кого домой, чтоб там в гражданскую "психушку" определить. Туго тебе будет, хлебнешь гною.

- Какого гною? - не понял Саня.

Походенко посмотрел в спину водителя и сказал ещё тише.

- В дурдом наш кто попадает? Симулянты, убийцы, пидоры. А главное, там сейчас ребята, которых давно из Афганистана привезли. Это капитальные звери. Им все можно, они свой порядок навели, а всем врачам и начальству это до фонаря. Сразу себя поставь, а то до смерти забьют, не чихнут. Они это умеют. Спецназ всякий, десантники... Месяца три тебя до комиссии промурыжат, если повезет, то уедешь домой. Держись.

Автобус вкатился на территорию госпиталя, но обьехал основной корпус и остановился около глухого, бетонного забора. За ним виднелся грязно-желтый, двухэтажный особняк. Дымились высокие трубы на крыше, на окнах были решетки.

Оформили Саню быстро, никаких вопросов не задавали, отправили в душ, где горячей воды не было. Саня поплескался под холодной. Он замерз, стоял босиком на холодном бетонном полу, а потом ему выдали нижнее белье, синий халат с тапочками.

Молоденькая медсестра с бело-синей повязкой на рукаве глянула на Саню, отвернулась и крикнула в изогнутую переговорную трубку, которая уходила под потолок.

- Эй, кто там?! Петрович, ты сегодня на вахте?

- Да я, я! - прозвучал в ответ металлический ответ.

- Спускайся, принимай новобранца!

Сверху спросили весело.

- С полотенцами приходить? Жмурик, аль бешеный?

- Жмурик, жмурик, совсем жмурик! - засмеялась сестра и сказала Сане. - Сейчас тебя заберут. Ты - жмурик, жмуриком и будь. Так тебе будет легче. Понял?

Саня ничего не понял.

Петрович оказался приземистый, корявый и седой мужчина в белом халате и с блестящей ручкой от дверей в руках. Как Саня узнал потом на собственных ребрах, эта дверная ручка была грозным боевым оружием для усмирения. Владел своим оружием Петрович виртуозно. Он озорно посмотрел на Саню, взял со стола папочку, глянул на последнюю страницу и засмеялся.

- А-а! Самовисельник! Бывали! Ну, орелик, сам пойдешь, или экипаж сверху вызывать, чтоб тебя сопровождать к месту дислокации?

За Саню ответила медсестра.

- Сам пойдет. Не видишь, он ещё пришлепнутый?

Петрович засомневался и сказал.

- Тихие жмурики, самые опасные. Они, гады, под спокойненьких рисуются. Ведешь его нормально, а он тебя сзади - цап зубами за шею! И кранты тебе! Ну, Саня, шагай уперед меня вон в те двери.

Они поднялись на второй этаж. На площадке оказалось три двери: две железные, без ручек, третья обита дерматином, с красивой табличкой под стеклом: "ГЛАВНЫЙ ВРАЧ ОТДЕЛЕНИЯ ПОДПОЛКОВНИК ДЬЯКОНОВ ВАЛЕРИЙ ПАВЛОВИЧ"

- Не туда, орелик! - засмеялся Петрович. - До главного врача у нас по спецвызову ходят! Это, орелик, как вызов до Господа Бога! А ты - сюда!

Петрович вставил ручку в двери и распахнул её. Ударил в нос запах туалета, хлорки, табачного дыма, плохо проветриваемого помещения.

Через короткий коридорчик они вошли в большую палату, вдоль которой стоял длинный обеденный стол под чистой клеенкой. И диван у окна.