Забытые кости - [15]

Вместо этого Сьюзен спросила:

— Вы хорошо знаете Мэри?

— Конечно, она одна из наших самых давних постояльцев. Единственный, кто пробыл здесь дольше, это Джек, и ему сто один год. Деменция, — сказала медсестра Грейси, когда они продолжили свой путь по коридору. — К этому привыкаешь, — добавила она чопорно, словно в ответ на невысказанное неодобрение Сьюзен. — Есть заведения намного хуже этого, поверьте мне. Там такое случается, что волосы встают дыбом — небрежение, воровство, жестокое обращение… Но я здесь присматриваю за своим персоналом, слежу, чтобы все было честно. Мне хочется думать, что благодаря мне старики тут живут лучше. Некоторых из них просто бросают, как собак в приюте, и я говорю об их собственных семьях.

— Как насчет Мэри? У нее бывает много посетителей? — Сьюзен хотела было вытащить блокнот и уже потянулась за ним, но в последний момент передумала. Лучше держаться дружелюбно, неофициально. Люди, как правило, замолкают, как только видят, что каждое произнесенное ими слово фиксируется. Или же, наоборот, чувствуют потребность расцветить и приукрасить свою историю.

Сестра Грейси покачала головой.

— У нее не так уж много родственников. Никчемный сын ни разу не удосужился ее навестить — это точно. В смысле, до того, как он попал в тюрьму… — Грейси покраснела. — Пожалуйста, никому не говорите, что я это сказала. Не люблю поощрять скандалы.

Сьюзен всплеснула руками и покачала головой.

— А как потом?

Сестра непонимающе посмотрела на Сьюзен:

— Потом?

— Джеральд заходил после того, как вышел из тюрьмы?

Сестра Грейси нахмурилась.

— Я даже не знала, что он вышел. И не думаю, что Мэри знает.

Сьюзен поверила ей. Шок трудно сыграть, и, кроме того, у сестры Грейси не было бы причин лгать.

— Его только что освободили. Чуть больше недели назад. Условно-досрочно.

— Должно быть, намного раньше, чем ему полагалось… Мэри говорила, что осталось еще лет семь или восемь. — Цвет лица сестры Грейси немного поблек, уголки губ поползли вниз — похоже, одно упоминание имени Джеральда Никола вызывало у людей отвращение. Как если бы кто-то испортил воздух в переполненном лифте.

— Она, э-э, в здравом уме? — деликатно спросила Сьюзен, избегая более жесткой формулировки Эда.

— Мэри? Да она соображает получше многих из нас. Физически она в плохом состоянии. Бедняжка едва может двигаться. Но она сильная, никогда не жалуется. — В голосе сестры Грейси звучало восхищение.

Они свернули в другой коридор, более длинный и совершенно пустой, с одинаково неприметными дверьми до самого конца.

— Жилые помещения, — сказала сестра, и Сьюзен невольно вспомнила классическую сцену из фильма ужасов, где несчастная жертва убегает от монстра, но никуда не попадает — коридор тянется и тянется перед ним или перед ней, как ириска…

— Вот мы и пришли. — К удивлению Сьюзен, сестра Грейси постучала костяшками пальцев в закрытую дверь и сразу же вошла. Они вполне могли бы застать бедную женщину не совсем одетой, и после такого предупреждения та не успела бы завершить туалет. Эта деталь, как и неполный набор шахмат, лишь подтвердила, что приватность и личное достоинство не считаются в «Изумрудных лужайках» чем-то заслуживающим уважения. Наверное, здесь полагали, что люди за семьдесят уже никогда не бывают голыми.

Мэри сидела на диване и, к счастью, была одета, хотя и напоминала скелет, завернутый в шерстяное одеяло. Она ничем не занималась, только смотрела в пространство; корзинка с пряжей и вязальными спицами валялась слева от нее. Сестра Грейси объяснила, что у офицера Марлан есть к ней несколько вопросов, и на изможденном лице Мэри появилась спокойная улыбка, как будто она ожидала их.

Едва сестра вышла за дверь, как Мэри повернулась к Сьюзен:

— Он умер?

Глава 6

В первый момент Сьюзен даже смутилась. Может быть, сестра Грейси ошибалась и у Мэри на самом деле не все в порядке с головой.

— Я не совсем вас понимаю, миссис Никол.

— Зови меня Мэри. — Голос у нее был старческий, дрожащий, но признаков слабоумия она не выказывала, а глаза смотрели внимательно и цепко. — Есть только две причины, по которым ты можешь быть здесь: Джеральд или сбежал, или умер, — сказала она, жестом предлагая Сьюзен сесть.

Сразу к делу, подумала Сьюзен и быстро уточнила:

— Нет, нет. Он не умер.

— Значит, сбежал.

— То есть вы от сына никаких известий не получали?

— Зачем бы мне тогда спрашивать, не умер ли он? — сухим, трескучим голосом ответила Мэри.

Сьюзен почувствовала, как краска прилила к ее щекам. Хороший довод, хотя Мэри могла и притворяться, что ничего не знает. Впрочем, Сьюзен так не думала.

— Вы правы. Джеральда выпустили из тюрьмы около недели назад. Вы, очевидно, были не в курсе.

Мэри поджала губы.

— Нет, не в курсе.

— Я так понимаю, вы двое не очень близки?

— А я так понимаю, ты знаешь, за что его посадили.

— Знаю.

Мэри глубоко вздохнула, а когда выдохнула, как будто потеряла вместе с воздухом несколько фунтов.

— Но, что бы ни сделал, он навсегда останется моим сыном.

Нечто в этом роде Сьюзен слышала много-много раз и каждый раз возмущалась про себя. Возможно, если бы большинство матерей почаще спрашивали со своих отпрысков за их проступки, а не становились слепо на их сторону, как это делала Мэри, в мире было бы намного меньше мужчин, избивающих своих жен, и насильников.