Забытое дело - [12]

Ирвинг улыбнулся. Босх подумал, что для полноты картины ему не хватает золотой серьги – был бы стопроцентный Мистер Чистюля из рекламы моющего средства.

– И когда его акции пойдут вниз, мои подпрыгнут вверх. Я человек терпеливый. Я ждал сорок лет. Подожду и еще немного.

Босх не вставал, но продолжения не последовало. Ирвинг кивнул еще раз, поднялся, быстро повернулся и направился к выходу. Внутри у Босха все кипело от злости. Он посмотрел на два стаканчика в руках и почувствовал себя полным идиотом. Как можно сидеть и покорно слушать, принимая на себя словесные удары Ирвинга? Он встал и швырнул оба стакана в мусорную корзину. К черту! Сейчас он вернется в кабинет 503 и посоветует Джине Норд самой сходить за своим чертовым кофе.

Глава 6

С неприятным осадком, оставшимся после стычки с Ирвингом, Босх взял вторую половину дела, перенес на свой стол и принялся за чтение, решив, что самый лучший способ поскорее забыть об угрозе со стороны старого недруга – с головой погрузиться в работу. Обнаруженное во второй части папки представляло собой по большей части дополнительные отчеты, материалы, результаты тестов и прочее – короче, те материалы, которые следователи складируют в конце и которые сам Босх называл тумблерами, потому что при всей своей кажущейся незначительности они нередко – если посмотреть под нужным углом – давали ключик ко всему делу.

Первым в этой груде бумаг был лабораторный отчет, в котором констатировалась невозможность точно определить, как долго могли находиться в пистолете образцы крови и кожной ткани. Далее говорилось, что анализ взятых от представленного образца клеток крови указал на то, что их распад зашел еще не слишком далеко. Составлявший отчет криминалист не мог сказать, что кровь попала в пистолет в момент убийства – этого не мог сказать никто, – но он был готов заявить под присягой, что она «оказалась в нем в близкое к убийству время или непосредственно при его совершении».

Босх понимал, что данные этого отчета могут иметь ключевое значение в обвинении Роланда Маккея. И одновременно эти же самые данные могли стать инструментом в руках защиты, если она будет утверждать, что обвиняемый владел «кольтом», но не во время убийства. Конечно, признаваться во владении «кольтом», из которого убили человека – шаг очень рискованный, но и отрицать это после экспертизы ДНК было бы глупо. Иначе говоря, в отсутствие твердо установленного факта, что кровь попала в пистолет именно в момент убийства, во всей доказательной базе зияла бы приличная дыра, через которую адвокаты без труда протащили бы подзащитного. Наука дает, и наука отбирает. Нужно нечто большее.

Следующим документом в папке был отчет по баллистической экспертизе, перед которой стояла ясная задача: определить владельца огнестрельного оружия. Серийный номер на «кольте» спилили, но его удалось прочесть с помощью кислотного теста, акцентирующего следы давления на металл, остающиеся после заводской штамповки номера. Установив номер, детективы быстро выяснили, что данный пистолет был закуплен в 1987 году у производителя магазином стрелкового оружия в Нортридже и в том же году продан человеку, проживавшему в Чатсуорте на Виннетка-авеню. Впоследствии владелец заявил, что пистолет украли из его дома 2 июня 1988 года, то есть примерно за месяц до убийства Ребекки Верлорен.

Таким образом, время, в течение которого Маккей мог владеть оружием, сокращалось до этого периода, если, конечно, между первоначальным владельцем и Маккеем не существовало какой-либо связи. Вероятность того, что пистолет мог быть у последнего в ночь убийства, возрастала.

Нашелся в папке и отчет по краже. Жертвой ее оказался некто Сэм Вейсс. Он жил один и работал звукотехником на студии «Уорнер бразерс» в Бербанке. Прочитав документ, Босх обнаружил лишь одну заинтересовавшую его деталь. В примечании к отчету следователь указал, что, по словам Вейсса, оружие он приобрел после того, как получил несколько звонков по телефону с угрозами расправиться с «грязным евреем». Вейсс также заявил, что не знает, как звонивший узнал его незарегистрированный номер, как не знает и чем были вызваны угрозы.

Второй отчет экспертов Босх лишь пробежал глазами. В нем речь шла об электрошокере, использовавшемся при похищении Ребекки Верлорен. Расстояние в два с четвертью дюйма между контактными точками – его определили по следам ожогов на теле жертвы – было характерно для модели «Профешнл-100», производимой компанией «Сейфти чардж» в Дауни. Данная модель продавалась как за наличные, так и по заказу. Ко времени убийства компания успела продать более двенадцати тысяч единиц указанной модели. Босх понимал, что, не имея на руках самого оружия, связать отметки на теле Ребекки Верлорен с владельцем электрошокера невозможно. Эта линия вела в тупик.

Пролистывая документы, он наткнулся на серии фотографий размером восемь на десять, сделанных в доме Верлоренов уже после того, как тело девушки было обнаружено на склоне горы. Босх знал – снимки сделаны на всякий случай, с опозданием и главным образом для того, чтобы, как говорится, «прикрыть задницу». Полиция с самого начала пошла по неверному пути, квалифицировав исчезновение Бекки как побег; полномасштабные следственные действия начались лишь после того, как вскрытие установило, что причиной смерти является убийство. И вот через пять дней после подачи заявления об исчезновении девушки детективы снова явились в дом Верлоренов, но уже как на место преступления. Вопрос в том, что было упущено и потеряно за эти пять дней.