Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина - [8]
Ни одно национальное развитие не может быть абсолютно схожим ни с каким другим – с этим, наверное, не будет спорить никто из историков. Природа задает сообществам разных территорий разные начальные и граничные условия, придавая каждой стране, любой нации своеобразность, что-то, свойственное только данному случаю. Если сравнить между собою одни только готовые результаты, забывая об условиях, в которых они возникли, конечно, сравнение окажется затруднительным. Но в каждой стране тем или иным образом должны также проявляться и общие закономерности развития.
Существует диалектическое соотношение общего, специфического и единичного. Первая закономерность сообщает различным историческим процессам характер сходства в основном ходе развития. Второе условие придает им характер разнообразия. Третье, наиболее ограниченное в своем действии, вносит в исторические явления характер случайности. Задача историка именно и заключается в анализе исторического явления и выявлении причин, то есть в сравнении не готовых результатов, а причин их происхождения.
С такой точки зрения в России эволюция шла своим ходом, может быть, более медленным, но непрерывным. Наша страна пережила моменты развития, пережитые и Европой, но в свое время и по-своему. Так что были не правы П. Я. Чаадаев и В. С. Соловьев, советовавшие России пережить сначала все стадии европейской жизни, чтобы прийти к европейским результатам.
Во всех областях жизни историческое развитие совершается у нас в том же направлении, как и везде, в том числе в Европе. Но это не значит, что оно и в частностях приведет к тождественным результатам! Ведь тождественности нет и между отдельными государствами Запада. Разве мощнейшие из них – Англия, Франция и Германия – так уж сильно похожи друг на друга даже в организации своей государственности? Одна – конституционная монархия, вторая – президентская республика, а третья – парламентская республика. А есть и много других различий. Во Франции основная религия – католичество, в Германии лютеранство, а в Англии – англиканство, догматика которого совмещает положения протестантизма и католичества…
Так является ли Россия Европой?
Около ста пятидесяти лет назад этим вопросом задался российский ученый Н. Я. Данилевский. Ответ его был следующим. Европа – а сегодня можно говорить более общо, «Запад» – понятие не географическое, а культурно-историческое, и в вопросе о принадлежности или не принадлежности к Европе или «Западу» география не имеет ни малейшего значения.
Что же такое Европа в культурно-историческом смысле? Это место эволюции и жизни германо-романской цивилизации. Европа сама и есть германо-романская цивилизация, эти слова – синонимы. Сегодня, когда говорят о мировой цивилизации и общечеловеческих ценностях, имеют в виду все ту же германо-романскую цивилизацию. Так принадлежит ли Россия к Европе? Нет, отвечает Н. Я. Данилевский. Россия принадлежит к русской цивилизации, и никакой другой.
Сходную идею предложил французский историк Фернан Бродель, занимаясь проблемой развития капитализма в Европе XV–XVIII веков. Он ввел представление о мир-экономике.
Вот признаки этого понятия:
– Мир-экономика занимает свое географическое пространство, границы которого, хоть и довольно медленно, перемещаются.
– Мир-экономика всегда имеет центр, представленный господствующим городом, который в прошлом был городом-государством, а ныне – экономической столицей (в США это Нью-Йорк, а не Вашингтон). Впрочем, в пределах одной и той же мир-экономики возможно одновременное и даже весьма длительное сосуществование двух центров, например, Венеция и Генуя в XIV веке или Лондон и Амстердам в XVIII веке до окончательного устранения господства Голландии. Один из двух центров всегда в конечном счете бывает устранен – так в 1929 году после некоторых колебаний центр мира вполне определенно переместился из Лондона в Нью-Йорк.
– Любая мир-экономика состоит из ряда зон, всегда имея при этом обширную периферию, которая в разделении труда, характеризующем мир-экономику, оказывается не участницей, а подчиненной и зависимой территорией. В таких периферийных зонах жизнь людей напоминает Чистилище или даже Ад, считает Бродель. Достаточным же условием для этого является просто их географическое положение.
И вот к какому выводу пришел ученый. По его представлениям, Россия, по крайней мере до Петра I, представляла собой мир-экономику, живущую своей жизнью; она была замкнутой в себе. Огромная Оттоманская империя до конца XVIII века также представляла собой мир-экономику. А вот на территории Западной Европы никакие отдельные государства не составляли мир-экономику, таковой была вся Европа, и лишь ее центр смещался с юга на север. Он был в Генуе и Венеции, в Антверпене, затем в Амстердаме и Лондоне, но никогда не попадал в центры Испанской или Португальской империй – Севилью и Лиссабон.
Естественно, Европа как мир-экономика всегда стремилась сделать Россию своим «элементом», а точнее, периферией, такой же, какой были для нее Индия, Латинская Америка, Африка. Подчинить весь мир Европа («Запад») сумела, а вот Россию начала «переваривать» только сейчас, с конца ХХ века. И причиной успеха было богатство.
