Забытая Чечня: страницы из военных блокнотов - [68]

6 октября прапорщик Раковициан А. В. возглавил обходящий отряд, переправлявшийся через реку Терек. Бандиты подготовит мост к подрыву. Прапорщик Раковициан А. В., спрыгнув с моста, своим весом оборвал провода и тем самым спас единственный мост через реку Терек.

…15 ноября 1999 года… зашел во фланг противника и закидал боевиков гранатами…

…31 декабря… 9 января… 17 января… Тяжело ранен, но продолжал руководить боем…

Вывод: за личное мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга, в условиях, сопряженных с риском для жизни, прапорщик Раковициан Александр Викторович достоин присвоения звания Героя Российской Федерации.

Командир оперативной группы войск «Запад» полковник Стволов С. Н.»

Помню, как мне позвонил Герой России Сергей Стволов, командир Саши: «Мне стыдно: я получил Героя, а Саша — нет. Сделайте что-нибудь». Я писал письма министру обороны, президенту. Ответов не было. Герой России полковник Стволов погиб. Больше никто не просит меня за своих ребят.

2

«Новая газета», 17–19 марта 2003 года

После «Секретных героев» меня замучили вопросами, которыми не мучили со времен СССР: «Какие меры приняты после вашей статьи?»

Ладно бы, просто читатели. Нет — бывшие и действующие сотрудники спецслужб, даже мои коллеги, депутаты Госдумы. Честно, я уже отвык от таких вопросов.

Что бы я ни писал в газете о грязных делах наших чиновников, какие бы депутатские запросы ни посылал, в 90 процентах случаев в ответ — молчание о правде.

Невольно вспоминается сладкое время советской несвободы. Да, была цензура. Да, был ЦК КПСС. Но если вдруг что-то удавалось напечатать, это становилось поводом для официальной реакции. Примеров — множество. Приведу хотя бы один.

«После шторма» — статьи, опубликованной в «Литературной газете», — в Одессе вылетели из своих кресел областной прокурор, начальник КГБ и начальник ОВД области. Я не испытал от этого чувства удовлетворения, но именно тогда я понял: государство, власть существуют.

Сейчас мы живем в другой стране. Забыт старый советский закон о том, что на политические публикации чиновники должны давать ответы в течение десяти дней.

Это об отношениях власти и человека, государства и общества.

Так вот… Почему я удивился тому, что меня стали спрашивать о принятых мерах? Какие меры, кто их должен принять? Что, «секретные герои» должны вернуть свои Звезды? Да еще и извиниться перед ребятами из «Альфы» и «Вымпела»?

Знаю ответы на эти вопросы, но ответы не укладываются в официальные письма.

Один из высших госчиновников, комментируя мою статью, сказал: «Кажется, Устинову дали не Героя, а орден Мужества. Но спустя всего несколько дней, когда Владимир Путин был в Тюмени, его спросили о секретных героях, и он ответил, что Владимиру Рушайло и Владимиру Устинову дали Героев за мужество, проявленное в Чечне, а Патрушеву пока нет, хотя он тоже достоин награды.

Но я-то знаю точно, что Николай Патрушев «секретным указом» получил Звезду Героя России. («Новая газета» писала об этом — никакого опровержения не последовало.)

Не понимаю, президент и его окружение обманывают, обманываются или… им наплевать на то, что думают люди об этом «цирке»?

Теперь я дам ответы на вопросы, которые мне задавали.

Какая же могла быть официальная реакция на публикацию «Секретных героев»?

Они должны были хотя бы покраснеть!

Песни полковника Александра Александровича Чикунова

Посвящается бойцам OCH ВВ «ВИТЯЗЬ»

Как называть вас теперь

(Братишка)

Как называть вас теперь,

Тех, кто под пулями был.

Кто, опьянев от потерь,

Рядом со смертью ходил.

Снится опять и опять

Этот закат на крови.

Как вас теперь называть?

Братьями нас назови.

Не привыкли мы к одиночеству,

Намекни о нас между строк.

Не по имени, не по отчеству,

Можно просто — братишка, браток.

Как вас теперь называть,

Тех, кто прошел этот ад.

Может, иным не понять,

Что виноват не солдат.

Снятся опять и опять

Эти свинцовые сны.

Как вас теперь называть,

Тех, кто вернулся с войны.

Братству нашему ты не изменил

И оставил последний глоток.

Называй меня не по имени,

А как раньше — братишка, браток.

Как вас теперь называть,

Тех, кто остался в плену.

Память нельзя оборвать,

Совесть нельзя обмануть.

Вас победить не смогли,

Проще предать и продать.

Дети Российской Земли,

Как вас теперь называть?

И, признаюсь, мне очень хочется

Этой горной воды хоть глоток.

Называй меня не по отчеству,

А как надо — братишка, браток.

Как вас теперь называть,

Кто не вернулся с войны.

Вас никому не обнять,

Братья, мужи и сыны.

Павшие не поют,

Третьим тостом — помолчим.

Тем, кто остался в бою,

Память свою отдадим.

По приказу ли, по призванию,

Мы свое всегда отстоим.

Не по должности, не по званию —

Вы военные братья мои.

Не по должности, не по званию, —

Все вы просто братишки мои.

Нас война изменила

Вот так получилось, что враз постарели.

Мы были, как все, нас война изменила.

И так же, как все, мы войны не хотели.

Никто не забудет того, что там было.

Не надо жалеть, боевые друзья,

Какую судьбу мы себе нагадали.

Мы будем жалеть тех, кто не был в боях,

Но гордо надел ордена и медали.

На наших руках умирали солдаты,

Мы честно свое под огнем отпахали.

Кто там, за спиной — мы за тех виноваты.

Они нашу честь, наши души продали.