Забыть невозможно - [11]

Мысли ошеломленной Виктории путались, дыхание прервалось, она, казалось, полностью потеряла над собой контроль. Запах морской воды и страстное возбуждение исходили от этого мужчины. Руки, обнимавшие ее, были, так же горячи, как и его язык, проникавший меж губ. Его поцелуй был неистовым и нежным, как и сам этот таинственный человек. Сердце Виктории билось все сильнее в едином ритме с его сердцем, а тело изнывало от жарких прикосновений, от охватившей его страсти.

Сзади раздалось легкое покашливание, подобно ледяной воде, обрушившейся на Викторию. Она резко оттолкнула незнакомца, пытаясь вернуть себе самообладание, и дрожащей рукой убрала волосы с лица.

Мужчина, она решила называть его Норманом, молча отпустил. На лице блуждала улыбка, но грудь все еще высоко вздымалась, смиряя охватившее его желание. Синие глаза, потемнев, стали почти фиолетовыми.

— Отличный способ удержать человека от сна, — послышался сухой голос Пита. — Хорошая работа, Вики.

Виктория смущенно покачала головой, сознавая, что вряд ли сумеет найти разумное объяснение поцелую с совершенно незнакомым и к тому же страдающим потерей памяти мужчиной. Однако кузен плутовато улыбнулся, за что получил в ответ ее благодарный взгляд.

Пит понимает трудности человеческих отношений, подумала Виктория.

— Джек в пути, — сказал, Пит и направился к бару, бросив быстрый взгляд в сторону дивана. — Ему нравится «бенедиктин», не так ли?

— Да, — рассеянно молвила Виктория.

— Я бы предпочел виски, — откликнулся Норман, и прежде, чем Виктория успела ответить, в разговор вмешался Пит.

— Не для вас, герой, не для вас. Ранение и алкоголь несовместимы. Уж поверьте мне, я это знаю.

Норман попытался, было протестовать, но тут Макс резко вскочил и с неистовым лаем бросился к входной двери.

— Вики, скорее останови его. Мне кажется, он не любит докторов.

— Доктор? — прохрипел Норман, приподнимаясь на локтях. — Вы кого-то вызвали?

Его слова звучали, как приговор. Иного Виктория и не ожидала, а потому, избегая взгляда синих глаз, поспешила в переднюю.

Заперев своего верного стража в гостиной, она посмотрела в дверной глазок и увидела Джека Форстера, который держал ярко-желтую сумку. Его кожаный пиджак был расстегнут, серебристые волосы зачесаны назад, а узкое лицо оставалось спокойным и вместе с тем по-юношески задорным.

Джека связывала с Викторией долгая безответная любовь, перешедшая в искреннюю дружбу. Виктория быстро открыла ему и после сдержанных объяснений провела доктора в комнату. Ее слова заглушались лаем Макса, штурмовавшего дверь гостиной.

Джек кивнул.

— Пит, мне все рассказал, — усмехнулся он. — И как ты себя чувствуешь, когда он приходит в себя?

— Тебя вызвали к Норману, а не ко мне, — с вызовом ответила Виктория.

— О, так ты называешь его Норманом?

Зардевшись при воспоминании о страстном поцелуе, Виктория отвела глаза и кивнула в сторону гостиной.

— Он там.

Джек легким шагом вошел в комнату и, поприветствовав Пита, уселся на полированный кофейный столик.

Недоверчивый, настороженный взгляд Нормана он встретил кротко.

— Не беспокойтесь, — сказал Джек. — Вы меня знаете. Я ваш сосед и друг, а, кроме того, психотерапевт. — Он заговорщически понизил голос. — Это означает, что мои дорогие соседи могут вызвать меня, когда им заблагорассудится, днем или ночью. Им известно: я настолько одурел от денег, что они никогда не получат от меня счет.

Он крепко пожал Норману руку и добавил:

— Я Джек.

Не обращая внимания на неприветливость Нормана, он сложил руки на своих изношенных голубых джинсах, поднял голову и посмотрел на повязку.

— Хоть я всего лишь психиатр, кровь меня не пугает, — и поскольку Норман не ответил, Джек спокойно продолжал. — А потому я могу привести вашу голову в порядок. Физически.

— Со мной все нормально, — сказал Норман, но в его голосе не было уверенности.

— Ну, так давайте посмотрим. Начнем?

Джек с шумом поставил свой желтый саквояж на стол и открыл его. Норман посмотрел на сумку: складка над бровями свидетельствовала, что ее цвет ему не нравился. Виктория едва заметно улыбнулась.

— Джек говорит: черный — цвет печали.

— Скорее похорон, — поправил Джек. — Кто не побоится инструментов, которые вынимают из темной сумки? Желтая лучше. Видите ли, я обычно работаю с Детьми в возрасте полового созревания. Желтый цвет заставляет их думать о солнце, нарциссах, весне, цветении. Отлично, а теперь, поскольку Виктория до сих пор не давала мне возможности продемонстрировать, как ловко работают мои гибкие пальцы… — Он внезапно прекратил разговор и осторожно откинул Нормана на подушку.

В тот же момент Джек отпрянул, изумленно разведя руками и подняв брови. У Виктории перехватило дыхание. Глаза Нормана блестели, а губы от раздражения сжались в туго натянутую нить. И только когда он заметил неподдельное удивление Джека, злость медленно сошла с его лица.

— Шутка, это всего лишь шутка. А теперь ложитесь на спину и позвольте мне осмотреть вас.

Не успел Норман возразить, как Джек уже наклонился и потянул на себя носовой платок: присохший к ране, он не поддавался. Джек попросил Викторию принести ему теплую мокрую тряпку. Пит вызвался помочь, и исчез в коридоре, ведущем на кухню.