Заборы и окна: Хроники антиглобализационного движения - [46]

КАК НАЖИВАЮТ КАПИТАЛ НА СТРАХЕ

(Глава, в которой 11 сентября используют, чтобы затыкать рот критикам, проталкивать новые торговые договоры и осуществлять «ребрендинг» США – а покупку лифчиков объявляют патриотическим долгом)

БРУТАЛЬНАЯ АРИФМЕТИКА СТРАДАНИЙ

Когда одни жизни ценятся выше других

Октябрь 2001

Эта речь была произнесена на конференции Mediemotet 2001 в Стокгольме. «Встреча СМИ» была трехдневным собранием журналистов в ознаменование столетия Шведской федерации журналистики.

Для меня большая честь обращаться к столь многим ведущим журналистам Швеции в этот важный момент для нашей профессии. Когда меня приглашали шесть месяцев назад, меня просили поговорить о глобализации и корпоративной концентрации в СМИ, а также о вопросах, находящихся в сердцевине глобального движения протеста: о растущем неравенстве и о международных двойных стандартах. И я затрону эти вопросы, но хочу также поговорить об их связи с событиями, которые у всех нас на уме, – со случившимся в прошлом месяце нападении на США и с продолжающейся кампанией бомбардировок Афганистана.

Имея это в виду, позвольте мне начать с одной истории. Когда мне было двадцать три года, я получила свою первую работу – редактора в газете. Номер закрывался в 11 часов вечера, но два человека оставались до двух ночи на случай, если появится новость настолько значительная, чтобы заново открыть первую полосу. Когда мне впервые выпал черед дежурить, от смерча в одном из южных штатов США погибли трое человек, и дежурный старший редактор решил открыть первую полосу. На втором моем дежурстве я прочла на ленте, что в Афганистане только что были убиты 114 человек, и я, повинуясь долгу, позвонила старшему редактору. Напоминаю, я была молода, и мне казалось, что если три человека оправдывали открытие первой полосы, то 114 уж точно будут считаться важнейшим событием. Никогда не забуду, что сказал мне редактор. «Не беспокойтесь, – сказал он. – Эти люди убивают друг друга постоянно».

После 11 сентября я все время думаю об этом случае, о том, как мы, работники СМИ, участвуем в процессе, который снова и снова утверждает идею, что смерть и убийство трагичны, экстраординарны и недопустимы в одних местах и банальны, ординарны, неизбежны и даже ожидаемы в других.

Скажу честно, во мне еще сохранилось что-то от той наивной двадцатитрехлетней. И я по-прежнему считаю, что идея, будто чья-то кровь ценится дорого, а какая-то дешево, не только нравственно порочна, но и отчасти повинна в этом кровавом моменте нашей истории.

Эта холодная, брутальная, почти бессознательная арифметика проникает в нашу общую глобальную психику и извращает, калечит нас. Она порождает безразличие к жизни в людях, знающих, что они невидимы, что они не считаются. А мы, СМИ, кто мы – нейтральные наблюдатели этой смертельной математики?

Нет. Увы, это мы сами производим многие из этих подсчетов. Это нам дана власть выбирать, чьи жизни представлять в цветном, а чьи в черно-белом изображении. Это мы решаем, когда кричать «трагедия», а когда пожимать плечами – «обыкновенно»; когда прославлять героев и когда предоставлять слово хладнокровной статистике; кому быть безымянными жертвами – например африканцам, погибшим при взрыве бомбы в американском посольстве в 1998 году – и кому иметь свою историю, семью, жизнь – как пожарным в Нью-Йорке.

11 сентября, снова и снова смотря по телевизору повторные показы взрывающихся зданий в Нью-Йорке и Вашингтоне, я не могла отделаться от мысли о всех тех случаях, когда СМИ ограждали нас от подобных ужасов в других местах. Например, во время войны в Персидском заливе мы не видели реальных взрывающихся зданий и бегущих людей, а только стерильное Пространство Вторжения, поле зрения наводящего устройства снаряда и его цели – тут же уничтожаемые. Кто был на этих абстрактных полигонах? Этого мы так и не узнали.

Американцы и теперь не получают регулярного освещения по CNN продолжающихся бомбежек в Ираке, их не потчуют важными для широкой публики репортажами о губительных для детей в этой стране последствиях экономических санкций. После того как в Судане в 1998 году разбомбили фармацевтическую фабрику (по ошибке принятую за центр химического оружия), . появилось немного сообщений о том, чем обернулась для профилактики заболеваний в регионе утрата производителя вакцины.

И когда НАТО бомбило гражданские объекты в Косове – в том числе рынки, больницы, караваны беженцев, пассажирские поезда, – NBC не передавала «уличных» интервью с выжившими, не рассказывала, как потрясло их это огульное уничтожение.

То, что стало называться «освещением войны в формате видеоигры», – это просто отражение той идеи, которая направляет американскую внешнюю политику со времени войны в Персидском заливе: можно вмешиваться в конфликты по всему миру – в Ираке, в Косове, в Афганистане – с минимальными потерями для США. Правительство Соединенных Штатов поверило в оксюморон: безопасную войну.

И именно эта логика, снова и снова отражающаяся в нашем одностороннем освещении глобальных конфликтов, способствует разрастанию слепой ярости во многих уголках мира, ярости на неустранимую асимметрию страданий. В этом-то контексте и являются извращенные искатели мести – не столько с конкретными требованиями, сколько с примитивной потребностью, чтобы граждане США разделили их страдания.