Заблудшая душа - [10]

Глеб увидел, как из упавшего пакета выпали и раскатились по тротуару апельсины. Оранжевые на сером.

— Черт! — с досадой проговорил он и поднял взгляд на женщину. — Простите, пожалуйста. Вы не ушиб…

Фраза осталась незаконченной. Перед Глебом стояла темноволосая, зеленоглазая молодая женщина. На ней были длинное приталенное пальто и элегантная шляпка. Глеб смотрел на нее всего несколько секунд, однако хватило и этого. Сердце у него защемило. Отчего-то показалось, что жизнь — со всеми ее горестями и удачами — прошла мимо, потому что в ней не было ничего подобного этой женщине, словно бы сотканной из прохладного майского воздуха, наполненного ароматами свежих листьев и цветов.

— Простите, — снова пробормотал Глеб.

Затем нагнулся и принялся собирать рассыпавшиеся апельсины в пакет. Собрал, выпрямился и протянул женщине:

— Вот, держите.

— Спасибо, что помогли, — с улыбкой сказала она, принимая пакет. А потом посмотрела на него внимательнее и задумчиво проговорила: — У вас знакомое лицо. Мы с вами уже где-то виделись?

— Да, — сказал Глеб. — Только это было очень давно.

Женщина чуть прищурила зеленые глаза. Глеб ее не торопил. В нем вдруг заговорило мужское честолюбие, и ему стало до боли интересно, вспомнит она его или нет.

— Боже… — тихо обронила она. — Неужели…

И снова выронила из пальцев пакет с апельсинами, и они снова покатились по серому асфальту, но она не обратила на это внимания, а шагнула к Глебу, порывисто обняла его за плечи и прильнула к его губам в коротком, дружеском поцелуе.

— Я… — Глеб понял, что не может говорить. Слишком сильно забилось его сердце, отдаваясь дрожью в голосе.

— Глеб! — с радостной улыбкой выдохнула Эльза. — Это ведь ты!

— Я, — улыбнулся Корсак.

— Слушай! — снова заговорила она. — Тут рядом есть очень уютное кафе! Не хочешь выпить по чашке кофе и поболтать?

— С удовольствием, — сказал Глеб. — Только давай сначала соберем апельсины.

Эльза посмотрела на апельсины, потом снова на Глеба и фыркнула от смеха.

— Давай!

На этот раз они оба присели на корточки и принялись весело собирать рассыпавшиеся оранжевые шары, и Глеб поймал себя на том, что сейчас, в эту самую секунду — как бы глупо это ни было — он чувствует себя таким счастливым, каким не был уже много-много лет.

* * *

— Ну, что тебе рассказать про себя… — Эльза повертела на столе кофейную чашку длинными, тонкими пальцами. — Дважды была замужем. Детей не нажила. Зато в финансовом плане проблем нет.

— В былые времена финансы тебя мало интересовали, — заметил Глеб.

— Ну… — Она пожала стройными плечами. — Тогда я была другой.

«Интересно, правда ли это?» — подумал вдруг Корсак, глядя на лицо Эльзы, на ее красиво очерченные губы, на ее глаза, в которых двадцать пять лет назад он бы с радостью утонул.

Взгляд Глеба вдруг упал на ее левую руку, и он с удивлением понял, что на руке у Эльзы все еще надета бежевая перчатка. И сама эта рука показалась ему какой-то странной. Эльза заметила его взгляд, и левая рука ее дрогнула, словно Эльза попыталась машинально убрать ее, спрятать под стол, но потом вдруг передумала.

— Обо мне говорить неинтересно, — сказала Эльза, чуть сдвинув стрельчатые брови. — Лучше расскажи о себе. Как ты? Где ты? Мне кто-то говорил, что ты работаешь журналистом?

— Было дело, — сказал Глеб. — Но с журналистикой покончено. Стар я уже для того, чтобы бегать по городам и весям с микрофоном и блокнотом наперевес.

— И чем же вы теперь занимаетесь, дедушка? — с улыбкой поинтересовалась Эльза.

— Ты будешь смеяться, но я писатель. Сижу за столом, описываю все, что видел или хотел бы увидеть. Свожу людей на листе бумаги, развожу их, заставляю страдать и радоваться. Практически, работаю богом. Только очень мелкого пошиба, — с улыбкой добавил Глеб.

Эльза посмотрела на него задумчивым взглядом и неопределенно проговорила:

— Значит, писатель.

— Да, — кивнул Глеб.

— Интересно. И о чем же ты пишешь? О том, что люди прекрасны и мир стоит того, чтобы жить?

— Иногда. Но чаще о том, что наш мир — жутковатое и опасное место. И еще о том, как в нем выжить.

Глеб взял свою чашку, но вдруг замер, на лице его появилось страдальческое выражение.

— Что случилось? — насторожилась Эльза.

— Хондроз, — негромко ответил Глеб и, морщась от боли, чуть-чуть подвигал головой направо и налево. — Результат одного неосторожного падения в ледяную воду. Мучаюсь уже второй год.

— Ты слишком напряжен, — сказала Эльза. — Тебе нужно расслабиться.

Она поставила чашку и поднялась со стула, обошла стол и встала у Глеба за спиной.

— Закрой глаза, — с улыбкой попросила Эльза.

Глеб полной грудью, но незаметно вдохнул запах ее духов и подумал, что именно так должна пахнуть настоящая весна.

— Ну же, — поторопила Эльза.

Глеб быстро глянул по сторонам. Некоторые посетители ресторана уже стали коситься в их сторону.

— Эльза, я… — начал было он, но Эльза перебила:

— Доверься мне, я умею обращаться с мужчинами. У меня очень умелые руки. Обе, — добавила она с усмешкой.

— Ладно. — Глеб вздохнул и закрыл глаза.

Он почувствовал, как легкие руки Эльзы легли ему на плечи. С полминуты она массировала ему плечи и шею осторожными, мягкими движениями. Потом остановилась, наклонилась к самому уху Глеба и прошептала: