Забирая дыхание - [130]

Ренато не появлялся.

В семь вечера, когда открылась остерия, он пошел к Пепе. Может быть, тот что-то знал.

Пепе угостил Паоло бокалом кьянти и подсел к нему за столик, поскольку клиентов в остерии пока что не было и ничего не нужно было готовить.

— Что происходит у Ренато? — спросил Паоло. — Кондиционер молотит уже целые сутки, да так, что с ума можно сойти, хотя, похоже, там никого нет.

— Насколько я знаю, Ренато продал квартиру, — ответил Пепе. — Во всяком случае, тут был покупатель с маклером, они ужинали у меня. Это был немец, и он проявлял очень большой интерес. Он хотел купить ее. Ну, это то, что я услышал. Не знаю, подписал он договор или нет. Я с Ренато не разговаривал уже целую вечность.

Паоло задумался и осторожно спросил:

— У тебя ведь есть его ключи?

Пепе кивнул.

— Тогда давай зайдем и посмотрим, все ли там в порядке. Я уверен, что Ренато не рассердится. В конце концов, у тебя ключи как раз на такой случай. А еще одну ночь в этом грохоте я не выдержу.

— Va bene. — Пепе снял свой безукоризненно чистый и тщательно отглаженный фартук. — Если ты считаешь, что там что-то не так, давай сходим.

Пепе поспешил за ключом. Он знал, что в остерии все будет в порядке, — даже если он отлучится на полчаса, поскольку они с женой держали все под контролем, но любил лично приветствовать клиентов, когда они заходили к нему.

В квартире на них обрушился ледяной холод. Казалось, они попали в холодильник — даже был виден пар от дыхания. Они взглянули друг на друга, словно говоря: «Что за идиотизм?»

Паоло прикинул, что температура в квартире не превышает восьми градусов. Он не мог себе объяснить, зачем это нужно.

— Привет! Тут есть кто-нибудь? Ренато! Permesso?[108]

На зов никто не откликнулся. Вся эта ситуация была для Пепе крайне неприятной, и он медленно и осторожно пошел дальше, а Паоло следовал за ним.

В гостиной тоже гулял ледяной ветер, тем не менее оба мужчины пришли в восторг оттого, что новый владелец квартиры сделал из кухни и гостиной с помощью всяких мелочей и аксессуаров.

Паоло открыл дверь в спальню.

В первый момент он не поверил тому, что увидел. На кровати лежал голый, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, замерзший до синевы Джанни — сын полицейского Донато Нери.

На простынях была кровь.

Юноша не двигался.

— Джанни! — позвал Пепе.

Паоло подошел и наклонился к нему.

И услышал слабый хрип.

— Он жив! — закричал Паоло. — Porca miseria, Madonnina[109], он жив! Позвони в больницу, Пепе, пусть поторопятся! Проклятье, вид у него скверный, но он жив! — Потом он позвонил карабинерам: — Быстро приезжайте! Нери, здесь твой сын!

— А ты где?

— В Монтебеники, на пьяцце, дом номер восемьдесят девять. Ambulanza[110] тоже должна быть здесь с минуты на минуту.

Нери сбросил разговор и нажал на газ.

Через семнадцать минут Нери и его коллега Альфонсо были на месте, а через две минуты приехала машина спасателей.

Нери хотелось схватить на руки практически замерзшего сына и завернуть его в одеяло, но он сдержался. Альфонсо поспешно делал фотографии того, в каком виде был найден юноша. Затем ambulanza отвезла Джанни в больницу в Сиену.

Нери поехал вслед за ними, а Альфонсо вызвал трасологов и опечатал дверь.

У Пепе и Паоло не было более срочных дел, чем как можно быстрее распространить по соседям то, что случилось в квартире.

Монтебеники были в шоке.

69

Берлин, среда, 7 октября 2009 года

С помощью Фридриха Матиас нашел доктора Эдмунда Руспера, одного из лучших адвокатов Германии. Он немедленно приехал из Голландии, взял на себя защиту Алекса и сопровождал его, когда тот предстал перед тюремным судьей.

Доказательств оказалось недостаточно. Алекса отпустили, но он должен был оставаться в Берлине и быть готовым в любой момент явиться в полицию.

На этом дело не закончилось, но Алексу по крайней мере дали передышку. И разрешили уйти домой.

Бредов был разочарован таким поворотом событий. Хотя умом он понимал, что достаточных доказательств, чтобы разоблачить Алекса как убийцу, нет, интуиция говорила, что он задержал именно того человека.

В три часа дня Матиас забрал Алекса из учреждения по отбытию наказаний и отвез домой. Как всегда, он пришел в ужас от состояния квартиры, но ничего не сказал.

Они заказали службе доставки две обязательные пиццы и бутылку вина.

До сих пор они так и не поговорили. То немногое, что знал Матиас, он услышал от адвоката и от полицейских.

Какое-то время они ели молча.

— Алекс, что случилось?.

Алекс молчал.

— Я познакомился с комиссаром, с этим господином Бредов. Я скажу тебе так: это очень хорошая ищейка, и он убежден, что ты виноват. Он, словно питбуль, вцепился в эту мысль и поэтому довольно опасен.

Алекс пожал плечами, что Матиас расценил как согласие со своими словами.

— Ты же знаешь, что я вытащу тебя оттуда. Я найму лучших в мире адвокатов и сделаю все, что в моих силах, что бы там ни случилось…

То же самое пожатие плечами.

— …но я должен знать, что было на самом деле, Алекс. Я должен знать, убил ты Маевски или нет, иначе не смогу тебе помочь.

Алекс молчал.

— А что ты рассказал Русперу?

— То, что и этому Бредову. Что это был не я.

— Ну и… Это правда?