Забирая дыхание - [123]

— Чудесного вечера! — громко сказал он.

Никто из мотавшихся здесь с озабоченным видом поваров не отреагировал на эти слова, и лишь самый молодой через некоторое время обратил на Матиаса внимание, вытер руки о полотенце, свисавшее из кармана брюк, и медленно подошел к нему. — Да?

— А разве господина Маевски нет?

— Есть, есть. Он сейчас придет.

— А Алекс?

— Он тоже.

— Хорошо, тогда я подожду минутку.

Повар пожал плечами и стал собирать свои вещи.

Пару секунд спустя Маевски уже стоял с двумя бокалами пива перед Матиасом. Он сунул один ему в руку и широко ухмыльнулся.

Какая радость! — воскликнул он так, что каждый мог бы понять, насколько неприятен шеф-повару визит клиента на кухню. — Что вас занесло в нашу святую обитель? Надеюсь, не жалоба?

— Нет-нет. Еда была хорошая. Очень хорошая.

— Ну и отлично. — Маевски поднял свой бокал. — Я рад после окончания работы выпить с постоянным гостем. На здоровье!

Матиасу совсем не хотелось после вина вливать в себя еще и теплое пиво, кроме того, он его терпеть не мог. Но он все же пригубил из своего бокала, в то время как Маевски одним глотком выпил сразу половину.

— Я слышал, вы путешествовали, — заметил Маевски без особого интереса.

— Да. Небольшой круиз. Я уже несколько дней в Берлине, но завтра утром снова уеду. В Италию.

— О, как прекрасно! В bella Italia![96] Я с большим удовольствием поехал бы с вами.

Матиас уже слышать не мог это идиотское «bella Italia». Почти везде можно было наткнуться на эти слова, словно издатели газет и журналов, фильмов и книг не могли придумать на тему Италии ничего более оригинального. Одновременно он представил, как едет на юг вместе с этим жирным Маевски, и от одной этой мысли содрогнулся.

— Вам что, холодно здесь, в кухне?

— Нет-нет, я просто немного устал. Это был тяжелый день. Вы, конечно, слышали о том, что я сегодня похоронил мать.

— Да-да, я припоминаю. Алекс что-то такое говорил.

— Почему нельзя было дать ему отгул? — спросил Матиас чуть резче, чем собирался. — Он очень любил свою бабушку и даже не смог попрощаться с ней.

— Боже мой! — Маевски поднял руки, словно защищаясь. — Так получилось. Парню малость не повезло. Дружба дружбой, а производственные планы — это производственные планы. И их не так-то просто изменить.

— Неужели вы не могли проявить гибкость?

Прежде чем Маевски успел ответить, как собирался, — так, чтобы Матиас заткнулся, — подошел Алекс и разрушил все его планы. Алекс был раскрасневшийся, вспотевший, и Матиас подумал: отчего это? Он что, злится или просто перетрудился? Похоже, и то и другое.

— Что тебе здесь надо? — наехал он на отца.

— Я говорю с твоим шефом. Это что, запрещено?

— О чем?

— О похоронах бабушки, на которые ты не смог прийти.

— Оставь это, отец! Пожалуйста, оставь это и занимайся собственным дерьмом!

— Я говорю с кем хочу, когда хочу и о чем хочу. Это понятно?

Алекс повернулся и вышел из кухни. В это время уже никого, кроме них двоих, в кухне не осталось, все закончили работу. И Матиас спросил себя, уйдет ли Алекс домой, не сказав ему больше не слова.

Карло зашел в кухню, увидел, что Маевски и Матиас еще стоят там, и хотел выйти, но Маевски указал ему на свой пустой бокал. Карло кивнул и пошел к бару.

— Смотрите, мой дорогой друг, — вернулся Маевски к теме похорон, поскольку у него было достаточно времени, чтобы продумать свою речь. — У меня сегодня возникла большая проблема. В этом заведении и в этом стаде свиней, собственно, каждый день возникает проблема. И если я говорю «стадо свиней», значит, я имею в виду стадо свиней, и, к сожалению, я не могу исключить из него вашего сына. Но сегодня здесь все просто кипело! Пять из одиннадцати поваров в настоящее время отсутствуют по причине болезни, ученики начали работу только четыре недели назад и пока не имеют ни о чем ни малейшего понятия, поставка лосося для вечернего меню не состоялась — этот жирный мешок вообще на приехал, вдобавок в этом аду появился дополнительный заказ. Шестьдесят человек, группа туристов из Тель-Авива, все хотят питаться a la carte, и, конечно, еда должна быть кошерной. Для всех все блюда должны быть поданы одновременно, хотя как минимум у сорока из них есть особые пожелания, и начинается: «Ах, пожалуйста, можно сделать мне крокеты вместо жареной картошки? А вместо брокколи смешанный салат? Рыбное филе, пожалуйста, без соуса, и, пожалуйста, запеките его в духовке с сыром». И так далее, и так далее… Сплошные особые пожелания. Такая группа — это суперкатастрофа! И черта с два я дам отгул одному из поваров только для того, чтобы он мог бросить горсть земли вслед своей бабушке. Нет, мой дорогой, этот номер не пройдет!

Матиасу высокомерный тон шеф-повара показался невыносимым и наглым, хотя сам Маевски, конечно, этого не замечал.

И поскольку у Матиаса не было ни малейшего желания и далее беседовать с этим пролетарием, он лишь кивнул, на большее у него не хватило сил.

Карло принес еще пива, которое Маевски моментально схватил и жадно отпил из бокала.

Карло удалился.

В ресторане было тихо. Очевидно, все повара ушли, и Алекс, наверное, ушел тоже.

Маевски был полностью сосредоточен на поглощении пива — глоток за глотком, без перерыва вливая его в себя, чтобы достичь уровня алкоголя, при котором он мог расслабиться.