Забайкальские болтомохи - [2]
- Эй, малый, папка дома?
- Не-е, - покачал головой медвежонок.
- А мамка?
- Нету, - ответил медвежонок.
- Ах ты, шпана сопливая! - расхрабрился Проня и поддал пинком медвежонка вместе с горшком.
- Ба-абушка-а! - заплакал малыш. - Меня дядя чужой обижает!
Проня ты, Проня Унтиков! Нам остается снять шапку, перекреститься: бабушка - это, брат, такая ба-абушка-а, что семь волков на деревья влезли, до сих пор там сидят, вывод делают: нет, не надо обижать маленьких медвежат.
Про солдата Гаученова, Брылену Чечилу и
командира ракетной части
Не в чеченском царстве, не в якутском государстве, не в Туле в гостях, а в Чите в ракетных частях служил солдат Иван Гаученов. Служба не дружба: что прикажет командир, то и делал - в караул ходил, плац подметал, из ракеты куда надо стрелял, куда надо нацеливался. За дисциплину и исполнительность дали солдату Гаученову увольнение в город. Солдат, известное дело, шилом бреется, самогоном греется, ему собраться недолго: пуговицы почистил, ремень подтянул, улыбку до ушей раскатал и - ш-шагом арш! - за ворота части. А командир вослед:
- Смотри, - грит, - Гаученов, живет тут Брылена Чечила, не попадись к ней на зубок.
- Ракетчики - народ стратегический, - бодро ответил Гаученов, - куда нацелены, туда и летят.
- Ну-ну, смотри: не та беда, что штанина подмочена, а та, что скособочена, - остерег командир.
Приехал Гаученов в город, там-сям погулял, "Сникерс" съел, на девушек нагляделся. Ко времени в часть поехал. Только сошел с автобуса, а Брылена Чечила тут как тут. Баба злющая, снизу копырялка, сверху ковырялка, своего мужа в гроб свела, за чужих принялась.
- Служивый, - говорит, - пойдем ко мне, я ничего не ищу, а рюмкой угощу. Гребень гребок, подушку под бок, два-ста бодаста, а триста игристо. - повела плечом Брылена Чечила и рукавом махнула.
- Командир заругает, - пробовал возразить солдат Гаученов.
- Ты, матушка, грози, а ты, девушка, гуляй, - продолжала Брылена Чечила. - Эх, рюмка - ком, пошла кувырком! - свистнула, кавалерский знак каблучком начертила, она ж колдовка была.
Затуманился ум солдатика, пошел, как на веревочке, не в часть, а в чужую усадьбу.
Брылена Чечила вдова богатая, у ней двор что кащеево царство, оградой обнесен, внутри псы сторожевые по кругу бегают, замки электронные гудят. В зале стол накрыт со всякой всячиной: водка русская, вина заморские, рюмки хрусталем играют.
Солдат, он хотя и в гимнастерке, а тот же мужик: за чаркой чарка, как в пасть овчарке. За-ради чести еще по двести, а там со свистом мелькнуло триста, за мать-старушку - чекушку с кружкой. А там Иваныч иль пан Иван, коль дело на ночь, буцк на диван!
Проснулся утром солдат Гаученов, жуть взяла - вся память в забыль ушла, только гул в голове, как от ракетного двигателя. Эхма, наша тьма, все легло на донышке, словно ночь у вдовушки...
- А ну-ка, служивый, - подступила к нему Брылена Чечила, - скажи-ка мне, что по пьяному делу наворочал?
- Я? Наворочал?
- Ты, солдатик, ты! Амбар набекрень сдвинул - раз! Петуха Клёву пытался на кошке женить - два! Меня, вдову честную, хотел раздеть, голышом на ракету водрузить и пульнуть в акваторию Тихого океана - три!
- Не может быть, - начал оправдываться Гаученов.
- Да-а, не может? А кто грозился все ракеты СНГ на дрова распилить и в поленницу сложить, а?
- Уй-ю-юй! - ужаснулся солдат.
- Это все мелочи житейские, простительные. Но то, что ты кричал: самого министра обороны разжалую в сержанты и отправлю в Борзю склад с портянками охранять, - это уже политика.
- О-ё-ё, мамочка родная! - схватился за сердце солдат. Уж если до министра добуровился, значит, много чего было. - Чё делать-то теперь? спросил.
- Отрабатывать будешь, - приговорила Брылена Чечила.
Превратился солдат Гаученов в дармового работника. Амбар перебрал по бревнышку, крышу на доме починил, теплицу покрыл. Три недели с утра до вечера ломил как угорелый, а бабе все мало, и работе конца не видно.
В это время командир части, мужик разумный и неторопливый, рассудил: солдат Гаученов не мог исчезнуть по своей воле. Что-то случилось. уж не попал ли к Брылене Чечиле? Сел командир на броневик, подъехал к усадьбе, стучится.
- Кто стучится и что надо? - грозно отозвалась вдова.
- Командир части. Отдать солдата Гаученова.
- Знать не знаю, я вдова бедная, беззащитная, никому ничего не даю.
- Не отдашь добром - ракетой шарахну, - начал стращать командир. - От тебя и твоей усадьбы только чечилики полетят!
- "Раке-етой"! - взорвалась Брылена Чечила. - Как выскочу из-за печки, как выпрыгну из окошка, схвачу полено - все твои ракеты переколочу! А ядерные головки скручу, в мясорубке изверчу да Саддаму Хусейну продам! Вон отсюда!
Командир плюнул на сварливую бабу, уехал ни с чем.
После этого случая совсем распоясалась Брылена Чечила: заставила, сквернавка, солдата каждый вечер баню топить. Намоется, напарится, сядет телевизор смотреть. А волосы назад кресла откинет и чтоб расчесывал да, как эстрадной артистке, в тридцать три кудели закосмачивал. От проклятая работа! Была бы зажигалка, поджег бы солдат Гаученов эту копну с оческами!
Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал«Наш современник», 2005 № 10.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.