Забайкальцы. Книга 2 - [47]
За разговорами время незаметно подвинулось к ужину. Один из них приволок откуда-то ведро кипятку, поставил его на большой стол, стоявший посредине комнаты. Старик Морозов высыпал в кипяток пригоршню толченой чаги, забелил его сметаной и шутливо пригласил стариков:
— Пожалуйте, гостюшки дорогие, к нашему котлу-тагану кушать.
Старики начали усаживаться вокруг стола, развязывать свои мешки. Люди подобрались все справные, зажиточные. Зная, как плохо теперь с питанием в Чите, харчишками запаслись из дому. На столе вмиг появились и вареные яйца, и холодная баранина, и свежепросоленные огурцы, и пироги с начинкой из свежих карасей, а также чайная посуда: эмалированные кружки, деревянные, выдолбленные из березового корня чашки, стаканы из обрезанных шпагатом бутылок.
— Беда ноне с посудою… — Медвежковатый, пегобородый батареец, судя по его красным лампасам, достал из мешка фаянсовый стакан, расколотый пополам и крепко опоясанный берестяным обручком. Вытирая его кушаком, продолжал сетовать — Раньше в Чите-то, бывалоча, зайдешь в магазин — глаза разбегутся; чего только там не было, господи боже мой, рази што птичьего молока.
— И не говори, сват, — с живостью подхватил словоохотливый Морозов, — все куда-то провалилось.
— Война эта проклятая всему причиной. Даже спичек не стало в лавках-то, а про чай и спрашивать нечего, забыли, как он и пахнет.
— У старухи моей по первости-то голова болела без чаю, а потом как навалилась на чагу — и приобвыкла, даже хвалит.
Делегаты принялись было за чай, но в это время заозернинский атаман Уваров, подсевший позднее всех, выставил на стол черного стекла ромовую бутылку с водкой, предложил старикам:
— Выпьем, господа, за хорошие дела на съезде нашем да за то, чтоб в войсковой круг завтра хороших казаков выбрать!
Дедам такие слова слаще меда. Все, выпивая, похваливали хлебосольного атамана, желали ему здоровья.
— За твое здоровье, Иван Спиридонович!
— За то, чтобы быть тебе членом войскового круга!
— Верно-о-о, достоин!
— Спасибо, господа старики.
— Молодец, Иван Спиридонович, — похвалил его и Савва Саввич, выпив свою порцию, — уважил стариков. Ну, а теперича, значит, тово… и наш черед подошел. — И, хитро подмигнув старикам, поспешил к своему мешку.
Отправляясь во всякого рода поездки, любил Савва Саввич запастись провизией, чтоб и самому не голодать в дороге, и нужного человека угостить при случае. Старики только ахнули, когда на столе появился зажаренный в русской печи поросенок и четвертная бутыль с водкой. При виде такого угощения все заулыбались, загомонили:
— Вот это по-нашенски.
— Ай да Савва Саввич!
— Молодец, станишник!
— Хорошего человека сразу видать!
А Савва Саввич уже разливал водку, не меряя, до краев наполнял каждому в его посуду, себе налил в серебряный с чернетью бокал и, подняв его, провозгласил:
— Выпьем, господа, за казачество наше храброе, за то, чтобы кончилась скорее заваруха эта анафемская, чтобы снова вознеслась наша матушка-Расея и чтобы казаки наши образумились и так же стояли за землю русскую да за веру православную, как и мы стояли за нее, бывало.
Все встали, чокнулись, хотя и без звону, выпили, налегли на поросенка, а Савва Саввич принялся разливать по второй. Старики повеселели, а после третьей чарки за столом стало шумно, как на крестинах.
Рыжебородый дед, расплескивая из чашки водку, тянулся через стол к Савве Саввичу, хрипел:
— Савва Саввич, да я как тебя увидел, сразу подумал: вот это каза-ак! Компанейский человек, герой! Ты сотника Мунгалова знавал?
— Сав Саввич…
— За ваше здоровье!
— Станишники…
Медвежковатый батареец, упираясь обеими руками в стол, пытался запеть:
Но продолжить мешал ему сидящий рядом дед, весь вечер донимавший батарейца рассказами о зяте:
— Ить я его как родного принял… говорю: Иван, ты мне, стало быть, заместо сына…
Батареец, не слушая деда, тянул:
А дед бубнил свое:
— Оделил его, с-сукиного сына, всем, на ноги поставил, а он, стервец, на меня же при всей сходке: ты, говорит, контра! Это каково же мне сносить? За все добро мое я же и контра!
Батареец согласно кивал головой:
— Правильно, сват, правильно, — и снова заводил:
Слегка охмелевший Савва Саввич подсел к Уварову и, обнимая его за плечи, негромко, вполголоса говорил ему:
— Докуда же мы их терпеть-то будем, большевиков этих трижды клятых? Неужто нельзя сговориться всем миром, дружнее, да и жмякнуть чертей, чтобы и духом их поганым не воняло в области.
Уваров, улыбаясь и поглаживая бороду, качал головой отрицательно:
— Нельзя этого, Савва Саввич, никак нельзя.
— Иван Спиридонович, да вить от них одна вредность да смуты всякие. А много ли их, на полную бочку одна поганая капля.
— Согласен, Савва Саввич, вполне согласен. А вот попробуй-ка тронь их, и увидишь, что из этого получится: за них, мил человек, сейчас и рабочие и мужики, да что греха таить, и казаков наших немало переметнулось к большевикам. Так что с ними, брат, шутки плохи. Подождать надо, Савва Саввич, народ образумится, отшатнется от большевиков, вот тогда-то мы и произведем их в крещеную веру. А сейчас надо другое делать. В станицах надо порядки наводить. Укреплять власть-то нашу, а молодежь приструнивать покрепче, к дисциплине приучать, да чтобы стариков слушались. И за фронтовиками присматривать, чтоб не мутили народ, не сбивали с правильной пути.
Василий Иванович Балябин (1900—1990) — один из первых советских писателей Сибири, успешно разработавших историко-революционную тему, участник Гражданской войны на стороне большевиков. В 1933 осужден как активный участник «правого уклона». В 1952 реабилитирован. С 1953 — член Союза писателей. Роман «Забайкальцы» посвящен жизни забайкальского казачества. В первых двух книгах автор ярко воспроизводит быт и нравы забайкальских казаков, показывает условия, в которых формировались их взгляды и убеждения. Действие романа разворачивается в годы Первой мировой войны, революции и Гражданской войны.
Третья и четвертая книги романа «Забайкальцы» Василия Балябина (1900—1990) посвящены сибирякам, потомкам отважных русских землепроходцев, тем, кто устанавливал советскую власть на восточных окраинах необъятной России. В романе показаны боевые дни и ночи забайкальских партизан, отважно сражающихся с японскими интервентами и белоказачьими бандами атамана Семенова и барона Унгерна. Перед читателем проходят образы руководителей партизанского движения на Дальнем Востоке, большое место в произведении занимает образ легендарного героя Гражданской войны Сергея Лазо.Четвертая книга романа заканчивается рассказом о начальном этапе мирной жизни в Забайкалье.
Роман Василия Балябина «Забайкальцы» — широкое эпическое полотно, посвященное сибирякам, потомкам отважных русских землепроходцев, тем, кто устанавливал советскую власть на восточных окраинах необъятной России, дрался с белогвардейскими бандами и японскими интервентами.Перед читателем проходят образы руководителей партизанского движения на Дальнем Востоке, большое место в произведении занимает образ легендарного героя гражданской войны Сергея Лазо.Роман В. Балябина глубоко и верно воспроизводит атмосферу эпохи, он проникнут пафосом всенародной борьбы за победу советской власти.
Четвертая книга романа «Забайкальцы» Василия Балябина посвящена сибирякам, потомкам отважных русских землепроходцев, тем, кто устанавливал советскую власть на восточных окраинах необъятной России.В романе показаны боевые дни и ночи забайкальских партизан, отважно сражающихся с японскими интервентами и белоказачьими бандами атамана Семенова и барона Унгерна. Перед читателем проходят образы руководителей партизанского движения на Дальнем Востоке, большое место в произведении занимает образ легендарного героя гражданской войны Сергея Лазо.Четвертая книга романа заканчивается рассказом о начальном этапе мирной жизни в Забайкалье.
Роман Василия Балябина «Забайкальцы» — широкое эпическое полотно, посвященное сибирякам, потомкам отважных русских землепроходцев, тем, кто устанавливал советскую власть на восточных окраинах необъятной России, дрался с белогвардейскими бандами и японскими интервентами.Перед читателем проходят образы руководителей партизанского движения на Дальнем Востоке, большое место в произведении занимает образ легендарного героя гражданской войны Сергея Лазо.Роман В. Балябина глубоко и верно воспроизводит атмосферу эпохи, он проникнут пафосом всенародной борьбы за победу советской власти.
Роман Василия Балябина «Забайкальцы» — широкое эпическое полотно, посвященное сибирякам, потомкам отважных русских землепроходцев, тем, кто устанавливал советскую власть на восточных окраинах необъятной России, дрался с белогвардейскими бандами и японскими интервентами.Перед читателем проходят образы руководителей партизанского движения на Дальнем Востоке, большое место в произведении занимает образ легендарного героя гражданской войны Сергея Лазо.Роман В. Балябина глубоко и верно воспроизводит атмосферу эпохи, он проникнут пафосом всенародной борьбы за победу советской власти.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог. Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.
Удивительно — но факт! Среди произведений классика детективного жанра сэра Артура Конан-Дойля есть книга, посвященная истории Франции времен правления Наполеона.В России «Тень Бонапарта» не выходила несколько десятилетий, поскольку подверглась резкой критике советских властей и попала в тайный список книг, запрещенных к печати. Вероятнее всего, недовольство вызвала тема — эмиграция французской аристократии.Теперь вы можете сполна насладиться лихо закрученными сюжетами, погрузиться в атмосферу наполеоновской Франции и получить удовольствие от встречи с любимым автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман корейского писателя Ким Чжэгю «Счастье» — о трудовых буднях медиков КНДР в период после войны 1950–1953 гг. Главный герой — молодой врач — разрабатывает новые хирургические методы лечения инвалидов войны. Преданность делу и талант хирурга помогают ему вернуть к трудовой жизни больных людей, и среди них свою возлюбленную — медсестру, получившую на фронте тяжелое ранение.
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».