Забавы жестоких богов - [22]

По праву он вошел в число великих и могучих, но возгордился и создал оружие, которое убивало не только тело, но и бессмертную душу, чтобы воспрепятствовать возрождению низших сущностей в мире. Огнем и мечом попытался он утвердить новый порядок.

И тогда возмутились даже самые близкие соратники Проклятого. Лучший друг убил Самого Почитаемого и Проклинаемого его же дьявольским прибором.

В великой скорби сокрыли они прах героя и его богопротивное оружие в тайном, до конца времен сокрытом убежище, умоляя Создателя проявить снисхождение к заблудшей душе, отброшенной во мрак небытия.

Примерно так было написано на могильной плите, в глубокой, залитой бетоном подводной пещере, где в герметичном тройном саркофаге нашли этот джаггернаут.

— Какая древность… — сказал Джек, и голос его дрогнул. Эндфилд потянулся к джаггеру, но встретил руки девушки.

— Не тревожь прах героя, — наполовину шутливо, наполовину серьезно сказала она. — Оставь старые сказки. Лучше скажи, разве можно уничтожить душу?

— Один из видов колебаний физического вакуума способен очистить бессмертную часть живого существа от всякой информации, но параметры этого процесса неизвестны даже теперь.

— Разве ты не видишь, что в этом зале есть та, которая хочет, чтобы ее герой был с ней, а не болтался мыслями в седой древности и крутой физике. Ника досадливо покачала головой.

Ее руки легли к нему на плечи, девушка прижалась к нему своим нежным и теплым телом, взглянула ему в глаза насмешливо и призывно. Потом, уже не дразня, крепко прижалась и поцеловала.

— Ну же… — произнесла девушка. — Я думала, что ты соображаешь так же хорошо, как и летаешь.

— По-моему, это так, — спокойно ответил Джек. Ника на мгновение замерла, потом влепила Капитану звонкую пощечину, круто развернулась и убежала.

Глава 4 СЛАДОСТЬ И ГОРЕЧЬ ЖЕНЩИНЫ

Юрий, закончив разнос несчастного Топоркова, отпил вина из бокала и закурил длинную, тонкую сигарету с гашишем. В голове было темно и пусто.

Ника задерживалась. В голове появлялись картины жарких объятий, вздохов и стонов, изгибающейся под руками Эндфилда Ники…

«Боже мой, какой идиот приписал этому парню подозрение в антиправительственной деятельности? — устало подумал полковник. — Представители СБ на местах от безделья везде видят заговоры и мятежи. Даже без расшифровки только что снятой психограммы ясно, что это просто машинка для убийства. Место ему в Дальнем Космосе, в „Драконе“, там он будет вполне счастлив».

Лазарев подумал о близорукости руководства, которое из века в век урезало права Черного Патруля, вызывая все большее и большее недовольство «драконов». Если так пойдет и дальше, то скоро все они увидят похожие на уродливые мечи крейсеры в небе, и это будет последним впечатлением их жизни.

Он никак не мог отделаться от зябкого холодка незащищенности: оборона планет не годится никуда, если большинство «черных» пилотов летают так же, как Эндфилд. Что касается самого «объекта» — несмотря на все свои умения, он пороха не выдумает, слишком прост и предсказуем, доволен жизнью, если не наступать на хвост, то будет вполне лоялен.

Закончив осмотр, Джек долго стоял, размышляя о странностях Никиного характера. Как быстро у нее меняется настроение… Как хорошо было бы, если бы она видела в нем человека, но не диковинную разновидность боевой машины…

Капитан приказал себе успокоиться, перевел мысли на спокойный лад, посмотрел в последний раз на ряды оружия и двинулся обратно.

Прошел темным коридором, опустился по лестнице, повторяя в обратном порядке путь, которым шел сюда.

Его внимание привлек портрет в массивной золоченой раме. Черты изображенного на картине высокого и сильного мужчины в парадной форме генерала СБ показались знакомыми. Джек поискал подпись. Под росчерком известного художника стояла дата двадцатилетней давности. Ее отец.

Чем ближе он подходил к гостиной, тем громче раздавались переливы Никиного смеха. Эндфилд вошел и увидел, что девушка сидит у Юрия на коленях, а тот шепчет ей в самое ухо, и глаза у него сочатся странным торжеством. Лазарев весело взглянул на Джека и сказал Нике что-то настолько смешное, что Ника согнулась пополам от приступа хохота, высоко задрав обнаженные ноги.

— А, мой герой… — пьяно сказала она. — А мы тут без тебя…

Девушка обвела рукой стол, где прибавилась еще одна пустая бутылка.

— Я, пожалуй, пойду, — Джек старался остаться спокойным и благожелательным. — До свидания, Ника, до свидания, Юрий.

Он развернулся и четким, решительным шагом прошел через темноту комнат, террас и коридоров, сопровождаемый ее смехом.

Выйдя во влажную, туманную ночь, Эндфилд сел в «Мотылек» и полетел над самыми кронами в неуют гостиничного номера «Пилигрима» — его пристанища на этой планете.

Лазарев щекотал усами ухо Ники, потом стал крепко и долго целовать ее шею. Девушка вздохнула, закрыла глаза и откинула голову назад.

Его волосатая ладонь, осмелев, поднялась от талии, захватила грудь, лаская сосок через тонкую ткань. Ника хмуро и трезво взглянула в лицо полковника.

— Может, хватит… — сказала она стряхивая его руки и вставая — Ты что, принял это всерьез?

Девушка вышла на балкон бельэтажа и остановилась, вглядываясь в темноту ночи, ловя ее свежее, влажное дыхание.