Забавы Палача - [153]

Фицдуэйн кивнул. Он помнил характеристику Лоджа на Кубе: одаренный, заброшенный, одинокий маленький мальчик, который впоследствии превратился в гениального психопата. У Фицдуэйна были сомнения, что ЦРУ сообщило все, что им было известно. Там не очень любят вести речь о Кубе.

— Мы будем называть его Палачом, — сказал Фицдуэйн. — Тем более что пресса подхватила его. «Смерть ведущего террориста». «Крупный успех достигнут в результате совместных действий Бернской и федеральной организаций по борьбе с преступностью». «Убийство Палача».

— Полицейские в Берне должны были как-то оправдаться, — сказал Килмара. — Нельзя же сначала превратить часть города в зону боевых действий, спалить целый квартал и сделать вид, будто ничего не случилось. Поэтому расскажи мне обо всем. Мне нужно понять ситуацию. Возможно, Палач и мертв, но дело его продолжает жить. У меня есть приятель в Моссаде, и от него я узнал кое-что такое, от чего мне стало не по себе.

— Моссад? — спросил Фицдуэйн.

— Сначала ты.

Фицдуэйн послушался.

— Значит, ты не видел, как погиб Палач? — спросил Килмара.

— Нет. Посте того как Паулюс закричал «Семпах!» и пристрелил Джулиуса Лестони, события развивались стремительно. Счет шел на секунды. Последний раз я видел Бейлака, когда он был в конце студии. Я сделал пару выстрелов, но не думаю, что попал в цель. Тут появились штурмовая группа и Медведь с этим чертовым танком. Когда я проснулся в Тифенау, они рассказали мне остальное. Штурмовики видели Палача в конце студии. Они забросали его всем, что можно придумать, за исключением, пожалуй, ядерной бомбы, и затем последовал взрыв термитной бомбы, и студия оказалась в огне. Квартал оцепили и, когда страсти немного улеглись, они прочесали всю территорию, обнаружив несколько трупов. Палача опознали по зубам. Он до этого пытался уничтожить снимки своих зубов, и ему это удалось, но у дантиста в сейфе банка хранилась дубликаты.

— В любом случае, можно считать, что Палачу пришел конец. Я провел неделю, отвечая на всевозможные вопросы, и неоднократно напивался вместе с Медведем. И вот я здесь.

— А почему Паулюс фон Бек закричал «Семпах»? — спросил Килмара в недоумении. Фицдуэйн улыбнулся.

— Любовь, честь, долг. Всеми нами что-то движет.

— Не понимаю.

— Фон Боки принадлежат к бернской аристократии. Паулюс считал, что он уронил честь семьи и решил реабилитировать себя, вступив в поединок с Палачом. Битва у местечка под названием Семпах произошла, когда Наполеон вторгся в Швейцарию. Наполеон выиграл сражение, но защитникам удалось сохранить свою честь и достоинство. И один из рода фон Беков прославился в этой битве.

Брови Килмары поползли вверх, и он грустно покачал головой.

Он некоторое время молча смотрел на своего друга и наконец заговорил снова:

— И что же тебе не дает покоя? Палач мертв. Все кончено, не так ли?

Фицдуэйн подозрительно посмотрел на Килмару.

— А почему должно быть иначе? Шеф криминальной полиции говорит, что все кончено. Он даже устроил мне проводы и отвез в аэропорт. Он считает, что жизнь в Берне входит в нормальное русло. Его хватит удар, если я там опять появлюсь.

Килмара расхохотался, но тут же опять стал серьезным.

— Хьюго, я тебя знаю давно. У тебя есть чутье, и я привык тебе верить. Что тебе сейчас не дает покоя? Фицдуэйн вздохнул:

— Я не уверен, что все кончено, но и сам не знаю, почему так думаю. Честно говоря, я и не хочу знать. Я чертовски устал. Слишком много волнений было в Берне. Я хочу уехать домой, задрать ноги, сложить руки на груди и поразмыслить, как провести остаток жизни. Я больше не собираюсь быть военным фотографом. Я слишком молод, чтобы умереть своей смертью, и слишком стар, чтобы меня кто-нибудь пристрелил. А деньги мне не нужны.

— А как насчет Итен? — спросил Килмара. — Как она вписывается во все это? Пока тебя не было, она меня пару раз вытаскивала пообедать. У меня сложилось впечатление, что я должен выступить в роли посредника. Я считаю, что вам обоим нужно поговорить друг с другом. Эта привычка — не давать о себе знать, когда находишься на задании, — просто глупость.

— Этому были свои причины, — ответил Фицдуэйн. — Мы оба хотели узнать, выдержат ли наши отношения испытание временем, пока дело не зашло слишком далеко.

— Глупость, — повторил Килмара. — Вы оба сходите с ума друг по другу и не общаетесь месяцами. Даже римляне посылали друг другу камни, а ведь с тех пор прошло много времени и человечество обзавелось телефоном. — Он раскурил свою трубку, покачал головой и спросил: — Но почему ты уверен, что дело не закрыто? Ты хочешь сказать, что Палач не погиб в огне?

Фицдуэйн некоторое время молчал, прежде чем заговорить.

— Палач очень любит вводить всех в заблуждение, — произнес он наконец, — и я бы чувствовал себя гораздо спокойнее, если бы у нас было тело, которое можно было бы опознать. А снимки зубов могут быть сфальсифицированы. С другой стороны, я сам был там и не представляю, как он смог бы оттуда сбежать. Он бы не выжил в огне такой интенсивности. Поэтому будем считать, что он мертв, и я не собираюсь забивать себе голову мыслями о том, что еще может произойти. Произойти может все, что угодно. Но я не знаю, ЧТО именно.